«А ты? Ты — кто такой!?» — это вопрос Стаута Кельвину (Солярис).
«А ты кто такой?» — вопрос Паниковского Балаганову.
Несмотря на кажущуюся риторичность, вопрос требует ответа, и ответ существует. Прикольно то, что при этом ответ НИКОГДА не будет законченным. Даже после получения 21 градуса. Даже после растворения в Нюит. Бесконечность — фактор, не поддающийся учёту, такой эфемерный, но вместе с тем нет ничего надёжнее. Никому не нужны страдания в поиске истины! Никому не хочется гореть на костре инквизиции или страдать «за правду», рискуя быть кем-то между Чацким и Чичиковым. Смею думать, что Коперник просто не сумел найти другого выхода. И когда мы читаем — «изучение сей книги запрещено», — мы не пугаемся ответственности (будучи уверены в преувеличенности угрозы), но ликуем втайне, как подобравший сложный код хакер-самоучка. И тем убиваем в себе Бесконечность, а ведь её больше НИГДЕ нет… убивший её в себе убивает её везде. Страх будущего, страх неизвестности, страх темноты, страх высоты, — всё это — кирпичи в той стене, которой мы отгораживаемся от величия вселенной. Ну и на что же после этого мы можем рассчитывать, трусливые крысы, прячущиеся в норы от ищущего луча? Вечный спор свечи с пирогом о том, кто нужнее хозяину, решает сам хозяин. Поэтому — есть вода и есть камень, и есть моя рука! да не устанет она. И ПОКА не кончатся камни (хаха, их тут много!), да, пока не кончатся камни, я буду метать их в эту воду, и однажды из них сложится мой путь.