Дегенеративное искусство или искусство дегенератов?

В своё время термин «дегенеративное искусство» носил строго отрицательный характер и являлся маркером для любого вида нежелательных проявлений бессознательного (искусства) на реальном плане (в т.н. «объективной реальности»).

«Дегенеративное искусство (нем. Entartete Kunst) — термин нацистской пропаганды для обозначения авангардного искусства, которое представлялось не только модернистским, антиклассическим, но и еврейско-большевистским, антигерманским, а потому опасным для нации и для всей арийской расы».

По окончании очередного модернистского цикла потребовалась «плановая» деконструкция ранее наработанных идей, в т.ч. и произведений искусства, систем восприятия, схем поведения и прочих элементов общественного массового бессознательного. В этом либерально-постмодернистском дискурсе, который продолжается до сих пор, значительную роль играет т.н. «современное искусство» или, сокращённо, «совриск».

Представляя собой невиданные ранее эксперименты по манипуляции с массовым человеческим бессознательным, совриск и его деятели тем не менее любят прикрываться модернистской личиной и защитной мантрой «дегенеративное искусство», неизбежно связывая своих критиков и оппонентов с нацистскими нападками на свободу творчества. Казалось бы, в чём тут дело — художник неподсуден и судить его никто не вправе, кроме как «проголосовав ногами» — т.е. попросту проигнорировав, например, выставку или перформанс, — однако рассмотрим чуть подробнее, что же представляет собой процесс творения как таковой?

Искусство есть трансляция из внутреннего, подсознательного во внешний, срединный мир, в консенсусную реальность, которую для удобства восприятия принято именовать объективной. Таким образом, логично предположить, что если объекты творения даже в консенсусном, общепринятом восприятии являются, мягко выражаясь, вторичным продуктом — то те, кто это производит, выдавая это за искусство, есть самые натуральные дегенераты, просто выворачивающие наружу своё не совсем здоровое и дурно пахнущее нутро, либо банально прилюдно испражняющиеся, якобы выражая этим протест против заскорузлости и ретроградства окружающей действительности.

Искусство как процесс раскрытия бессознательного, архетипичного, божественного каждый раз демонстрирует нам душу творца, каковой бы она ни была, и было бы лучше, если бы трансляция эта шла из сфер высших, чтобы вообще была трансляция как таковая, нежели просто произведения искусства создавались на волне энергии распада чьей-то души, неизбежно при этом отравляя восприятие зрителя.

Например, если кто-то называет некоторое произведение искусства дегенеративным, но это можно уподобить тому, как иной человек, смотрясь пусть и не в идеально отображающее зеркало, категорично заявляет об увиденном в нём уродстве, не понимая, что таким образом он лишь выявил некоторые особенности своего видения реальности, не более, либо увидел свою истинную сущность в отражении. Ну или когда кто-то высказывает несогласие с той или иной позицией, то, как правило, ограничивается сравнительным анализом с худшими (опять же, по мнению критика) образчиками мыслей или действий, тем самым демонстрируя полное отсутствие конструктива в виде собственных приложенных усилий, особенно в критикуемом направлении.

Помимо всего прочего, любое массовое искусство — это политика, поэтому все официальные «деятели от культуры» — это, как правило, в той или иной степени политически ангажированные персонажи.

 

Художников, в широком понимании этого слова, условно разделю на 3 категории:

 

1.     Штатные массовики-затейники. Политически ангажированные бездари.

2.    «Зеркала» массового бессознательного, которые в какой-то степени себе не принадлежат — т.е. «работают» в большой зависимости от внешней реакции общества на своё творчество. Блаженные, начинают пить, если их не признают.

3.    Художники «от Бога (Чёрта) или Хаоса» — нужное подчеркнуть, которые несут в мир Инобытие, а не просто некую «сумму общественного бессознательного», как из 2-й категории, но лишь помноженную на собственное мироощущение.

Часто приходится сталкиваться с тем, что, давая оценки окружающей действительности или другим людям, а также их мыслям или действиям, отдельные личности, как правило, обнажают лишь свою внутреннюю природу, фильтр, с помощью которого они её воспринимают — т.е. не той, какая она есть «на самом деле», а лишь в том виде, в каком позволяет её видеть их собственные органы чувств.

Разумеется, если говорить о более конкретных примерах типа Гельмана в частности и совриска в целом, то главная претензия к такого рода деятелям лично у меня состоит в том, что они поданы зрителю безальтернативно, а будучи в реальной конкурентной среде, их собственная актуальность стала бы величиной обратно пропорциональной как количеству, так и качеству других участников всего «культурного процесса». А если рассматривать ценность «культурных произведений», создаваемых силами «совриска», то вполне можно прийти к логичному выводу, что то, что создают дегенераты, не может быть признано искусством вообще — ни как процесс, ни как результат, — и потому их следует всячески игнорировать. Гораздо лучше было бы научиться творить самому, чтобы не стать потребителем разного рода «духовной тухлятины», несущей в себе не только непосредственно печать дегенерации их авторов, но и различные политические «культурные коды», внедряемые с целью дальнейшего управления бессознательным потребителей «совриска».

Возникает закономерный вопрос о том, что есть реальность «на самом деле»? С учётом того, что реальность динамична, изменчива, а кроме того, доступна людям лишь в форме чувственного восприятия — т.е. не является ни в коей мере объективной средой, — то, стало быть, единственная реальность, имеющая право на существование, это собственная творимая реальность. А потому только творец своей реальности и есть её единственный, верный и правомочный судья. А поскольку художник и творец есть Субъект — то именно от него и зависит то, как будут восприниматься зрителем произведения искусства, им созданные.