Jandila Gilavi (Плач по Глави)

Теймураз Авдоев

Jandila Gilavî1 (Плач по Глави)

В 1982 году в монографии «Курдская обрядовая поэзия» (стр. 87-89; 111-114) Маргарита Руденко опубликовала «Beytê Gilavî — Бейт Глави», записанную во время полевых работ в республике Армения. В 2000 г. в журнале «Iran and the Caucasus» за № 3-4, стр. 135-142, к.ф.н. Виктория Аракелова поместила свою работу «Beyta Gilavîyê — A Lament for a Noble Woman», также записанную на территории Армении, но со слов другого информатора.

Этот бейт из сокровищницы езидской духовной традиции ранее не имел письменной фиксации. На протяжении столетий при устной его передаче текст получил вариации, а в связи с несовершенством человеческой памяти части его были утрачены.

Вариант М. Руденко состоит из 23 стиха, которые сопровождаются пояснениями, а у В. Аракеловой приведены 22 стиха.

При прочтении этих работ возникла идея объединить оба варианта в единое целое. Поскольку данный бейт читается во время траурной церемонии, находим наиболее подходящим названием — «Jandila Gilavî» («Плач по Глави»), которое более соответствует жанру. Также я взял на себя смелость и откорректировал пояснения. Что из этого вышло, судить вам, дорогой читатель.

Для удобства сличения с оригинальными текстами рядом с порядковым номером стиха указан первоисточник, где первая цифра — 1 (Курдская обрядовая поэзия) или 2 (Iran and the Caucasus); вторая цифра указывает порядковый номер стиха, третья цифра — строка в стихе. Текст сопровождает авторский эзотерический перевод.

Приятного вам чтения.

S 1 (2.1)

Hatiye qasidê ćîyan e,

Прибыл вестник гор,

Minê pêra kir xeberdan e, (1.1.2.)

Я завёл с ним разговор,

Ax li minê, seraye rê ya me birîyan e.

О, горе мне, нам отрезали начало пути.

S 2 (2.2)

Hatiye qasidê derda,

Пришёл посланник скорби,

Soranîkê sore2 berda,

У него окровавленный клинок,

Ax li minê, reşxeteke reşe serda.

И вдобавок, о горе мне, письмо с чёрной меткою.

S 3 (1.2)

Hatiye qasidê zêrî ye,

Явился вестник страданий

Xeta Gilavîya min lê ye,

С вестью моей Глави,

Vê xetêda nixteke xûnê ye.

Письмо то окроплёно кровью.

S 4 (1.3.)

Vê xetêda hene xeberê ne xweş,

В том письме есть слова недобрые,

Heyfa min tê ćevêd reş,

Жаль мне чёрных очей,

Çawa têkevine axê gorê reş3.

Увы, попадут [они] в лоно чёрной могилы.

S 5 (1.4.)

Heyfa min tê van dirana,

Жаль мне этих зубов,

Ćav-birûyê, van mircana,

Глаз, бровей, этих кораллов [губ],

Çawa têkevine axed goristana!

Увы, [и они] канут в могильную землю.

S 6 (1.5.)

Heyfa min tê dêmê gulî,

Жаль мне лица, сходного розе,

Dev û diranêd4 şekirî,

Сахарных уст,

Çawa tekevine axê reşî tarî.

Увы, попадут в непросветную темень земли.

S 7 (2.4.)

Ezê wê reşxetê dixunim,

Я читаю это скорбное письмо,

Qet yî p’ak tê navînim,

Ничего хорошего в нём не вижу,

Divêjim, berê xwe didime,

pişta xwe lê vedgerînim.

Уговариваю, обращаю свои взоры,

отворачиваюсь от него.

Mîr5 Etlas pêşîyê mala mîrê şêxa di e’rdê Şengalê di ma.

Jina wî zaro nedanya. Bona vê yekê ser jina xwe ya kevin anî bû hewîjin—navê we Gilavî.

Wextê jina duyîm anî, sê roja sekinî, padşê gazî kirê, bire eskerîyê çawa mêrser (qomender).

Paşê birina wî, jina wîye kewin k’erba, çawa hewî, j’er da jina teze — Gilavî.

Hîjde roja ma Gilavî, bi wê j’erê mir.

Paşê e’lametî dane Mîr Etlas wekî: «Jina te mirîye!»

Mîr Etlas çû destûra xwe ji mezinê xwe stand, borê xwe siyar bû û go…

И Руденко, и Аракелова в своих переводах пошли по лёгкому пути, выражению «borê xwe siyar bû» дают экзотерический перевод — «сел на своего коня». Учитывая то обстоятельство, что мир Этлес принадлежал к древнему роду духовенства (о чём повествуется ниже), здесь используется метафора, чтобы оградить доступ непосвящённым к знаниям сакрального. Как высшее духовное лицо — шейх, — мир в своём сердце (qelib) хранил жизненный дух (ruh), витающий между телом и душой. Дух, пребывающий вне чувственного мира и являющийся обозначением божественного Святого Духа, который и принёс сообщение о Глави. Дух — он же конь (bor), духовная сокровенность, помещённая в сердце человека, являющаяся слепком с Духа-архетипа, расположенного в мире духовном — Джабаруте, помогает своему хозяину преодолевать и расстояния, и пространство. Соответственно, и перевод будет следующим:

Мир Этлес, [происходивший] из правящего рода шейхов, проживал на земле Шангала.

Его жена не рожала детей.

По этой причине он привёл в дом вторую жену по имени Глави.

Три дня спустя после привода второй жены

правитель призвал его в армию на должность командира.

После его отбытия старшая жена, обуреваемая завистью,

дала яд молодой жене — Глави.

Восемнадцать дней провела в муках Глави и умерла от этого яда.

После кончины миру Этлесу донесли весть: «Твоя жена опочила».

Мир Этлес взял разрешение у своего начальства,

освободил свой дух от телесной оболочки и произнёс:

S 8 (2.5.)

«Herê boro, e’slê teyî xas6,

«Отправляйся, дух, род твой избранный,

De tu bajo

qewata Xidir-nebî, Xirdilyas,

Ты несись, хранимый

силою Хидир Наби, Хидир Илиаса,

Ax li minê, mêzelê xeriba

min durva bire nas». (1.5.3)

О, горе мне, отыщи вдалеке

могилу моей отчуждённой».

Сохраняя подстрочный характер перевода, слово xerib оба автора определяют как странник, чужестранец, тогда как xerîb знаменует один из основных принципов гностической религии, согласно которой люди — отчуждённые в этом мире, разлучённые с мистической Родиной, а их принятие в божественную сферу является возвращением в их истинный дом7.

S 9 (2.6.)

Çûme h’afa goristîne,

Достиг кладбищенской стороны,

Pirsekê xastye dergiwîne,

Обратился с вопросом к привратнику,

Ax, go: «Gelo t’irba k’î bi k’îne?»

О, горе! Спросил: «Где, чьи могилы?»

S 10 (1.14.)

Ezê çume hafa goristînê,

[Когда я] добрался до кладбища,

Min pirsek kirîye ji dergivîne:

Спросил у привратника:

«Mezela xerîba li kê derîne

«Где расположены могилы отчуждённых».

S 11 (1.15.)

Dergivîn va dideya cihabe:

Привратник даёт такой ответ:

«Mîrê min,

çiqas dinya ha be?

«О мой мир, как долго ещё

просуществует этот миропорядок?

Ez çi zanîm, mêzel k’ê hinda be?

Откуда мне знать, чьи могилы — где?

S 12 (1.16.)

Mîrê min, rojê bi seda,

Мир мой! Каждый день сотнями

Mirî dimirin nav meda,

Умирают среди нас люди.

Ez nizanim

mezelê xerîba k’ê e’rda?»

Я не ведаю,

на которой земле могилы отчуждённых».

S 13 (1.17.)

Mîr go: «Boro, e’slê teyî xase,

[Тогда] мир призвал: «О дух, ты рода избранного,

Tu wîkî Xidir-nebî, Xidir-Ilyase,

Ты чаяниями Хидира Наби, Хидира Илиаса,

Were, mezelê xerîba

dûrve bike nase».

Попробуй издали

опознать могилы отчуждённых!»

S 14 (1.18.)

Borê bimbareke rê dibîne,

Дух благословенный дорогу находит,

Mîr Etlas dizgînê hildik’işîne,

Мир Этлес сдерживает душевные порывы8,

Ser mezela Gilavî dertîne.

[Дух] выводит [мира] к могиле Глави.

Mîr bore xwe qaş kir, dest pê kir t’irb veda,

cinyazê wê derxist, dani wê bestê, du’a ji xwedê xwest.

Мир усмирил свой дух и приступил к рытью могилы,

достал тело, уложил на землю, обратился с молитвою к Богу.

S 15 (2.8.)

Mir divêje:

«Devê t’irbê min hilk’ete,

Мир изумился:

«Зево склепа моей Глави приоткрылось,

Têda dîbû cave

belek bazin û zinde,

Увидел я в нём красивые глаза,

браслеты и украшения,

Ew jî sibê zû

pê dik’şand sergovende.

Она ранним утром

вела в них хоровод!

S 16 (1.32.)

Derê9 t’irbê li min vekir,

[Когда] крышку склепа я приоткрыл,

Gilavîyê ax û berê10

sarda reng guhêrî bû, min nas nekir.

У Глави в холодной земле

цвет [лица] изменился, я её [сразу] не узнал,

Ax li minê, Gilavîyê xeyidî

pişt min bekir.

О, горе мне, [видимо,] Глави обиделась,

отвернулась от меня.

S 17 (1.33.)

Devê t’irbê min hilbirî,

Крышку склепа я приподнял,

Têda dît çavê belek

dêmê durûyî,

В нём увидел красивые глаза,

но с иным выражением,

Gilavîya min çava

reng û rûyê, xwe guherî».

Как же моя Глави изменилась

в цвете и облике [своём]!»

S 18 (2.12.)

Mir go: «Sed h’eyfa teyî

dêmê narî,

Мир простонал: «Стократ мне жаль

твоего светлого лица,

Gerdenê more mircan û k’aribarî,

Шеи в бусах из коралла и янтаря.

Ax li minê, ew jî çûne

ax-û-berê gorane tarî».

О, горе мне, это всё ушло

в землю беспросветной могилы».

S 19 (2.13.)

Mir go: «Gilavîyê

sed h’eyfa te wî devî we dirana,

Мир [воскликнул] горестно:

«Глави, очень жаль твои уста,

Ta wî moriya, wî mircana,

[Которые] сродни тем бусам и тем кораллам,

Sed heyfa te tu

ji çûyî ax-û-berê gorîstana.

Воистину мне жаль тебя,

ты ушла в землю кладбищенскую.

S 20 (1.20.)

Ji qudreta Îlahî bîya,

О, если бы по могуществу Бога

Ruhê bihata dest û p’îya,

Душа вошла в руки и в ноги,

Zimanê Gilavîyê mîra bigerya11».

И язык Глави мне возвестил!»

S 21 (2.9.)

Mir go:

«Qudreta yekê di xefûrê,

Мир призвал:

«[Заклинаю] властью единственного заступника!»

Hafa tirba Gilavîyê kişîya nûre,

[О, чудо!] от края могилы Глави истекло свечение,

Eva yeka ne qebûle!

В такое невозможно поверить!

S 22 (2.10.)

Qudreta yekê di reh’manî

Могуществом единого Милостивого

R’uhê hatiye dest û p’iyanê,

Душа вошла в тело,

Gilavî rûniştiye Mir Etlasa

dike xeverdanê.

Глави [поднялась],

присела подле мира Этлеса и заговорила.

Стихи S 21; S 22 изобилуют кораническими терминами: qudret, yekê, xefûr, nûr, qebûl, reh’man, r’uh, и составлены согласно исламской традиции,случайно ли?

S 23 (1.23.)

Mir go:

«Here Gilavîyê dilsotinê,

Мир сказал:

«Начинай, опалившая сердце моё, Глави,

Were bike vê gotinê,

Расскажи, как это было,

K’a ći bîye hevalê

te û mirinê?»

Что с тобой приключилось,

и [какова причина] смерти?»

S 24 (1.24.)

Gilavî go:

«Herge mîro tu hazirî,

Глави ответила:

«О мир, если ты готов [выслушать],

Ezê tera bêjim şîrin zarî,

Я поведаю тебе сладкоголосо,

Te yeke zalimva

ez disparî!»

Ты некой жестокосердной [женщине]

поручил меня!»

S 25 (2.14.)

Gilavîyê go: «Mîro, te ez hênare,

Глави продолжила: «O мир, ты меня одаривал,

Ne ez nava zêr û zîvde wez dijbare,

Ни золота, ни серебра мне не жалел,

Te ez destê zalimeke zalva dispare,

Но ты вверил меня в руки деспотичной старухи.

Evê zalime ber serê

siva da min k’ase je’re.

Эта злодейка пред рассветом

дала мне чашу с ядом.

S 26 (1.25.)

Ewê do min k’asê je’rî,

Она поднесла мне чашу с ядом,

Ez jî bi dilê xwe helalî,

Я же, [доверчивая,] по простоте душевной,

Ez h’îjde roj pê dineelî».

Восемнадцать дней от него изнывала».

S 27 (2.15.)

Go: «H’îjde rojê havînê,

Молвила: «Восемнадцать летних ночей,

Nexwaş bûm, k’etime nav nivîne,

Я чахла, слегла в постель,

Ax li minê,

qe nehate ser min lêzimekî xûnê12».

О, горе мне,

никто из родни не пришёл навестить меня».

S 28 (2.16.)

Go: «H’îjde şevê havînê jimare,

Продолжила: «Все восемнадцать летних ночей,

Min ne xarîye, ne wexare,

Я не ела и не пила,

Ax, xurê xwe

av û hêsirada dubhare».

О, горе мне,

от зуда обливалась потом и слезами».

Dilê Gilavîyê xirav bû, ser xweşî da mêrê xwe, ber dilê wîda hat, gotê

Глави расчувствовалась, пожелала благополучия своему супругу,

стала утешать и успокаивать его, сказала:

S 29 (2.18.)

«Mîro, here bira tuyî sax bî,

«O мир, иди и будь хранимый,

Sorgulaneke nava baxane geş bî,

Будь красной розой в цветущем саду,

Bira cîyê Gilavîyê ax û ferş bi.

А обитель Глави — земля и могильная плита.

S 30 (2.19.)

Erê mîro, bra tuyî xweş bî,

Искренне, мир, ступай и живи во здравии!

Sorgulaneke nava bax bî,

Красной розой в саду пребывай,

Cîyê Gilavîyê

nava ax û berê feriş bî.

А пристанищем Глави

[стала] земля и каменная плита.

S 31 (1.31.)

Here mîro ji qudretê13,

Иди, мир, и будь снисходителен,

Du’ake bixwaz ji yekî yê Heqê14,

Вознеси молитву единственному Истинному,

Bira Gilavîya te

dîsa here vê xilmetê.

Пусть же твоя Глави

снова отправится на эту службу.

S 32 (1.34.)

Here mîro ji hidura,

Were, em bixwezin ji hev destûra,

Ya min û te çû ban dura».

Перевод Руденко «Here mîro ji hidura — О эмир из [рода] великих», некорректен, поскольку hidur — суфийское представление о состоянии присутствия, пребывания. Присутствие сердца [суфия] у Господа Бога во время отсутствия этого сердца для людей тварного мира. Это отсутствие означает, что сердце [суфия] отсутствует для знания о суете, в котором пребывают эти создания, ввиду своей занятости тем прекрасным, что поступает к нему в виде откровений свыше. С учётом отмеченного стих следует перевести так:

Иди, мир, и пребывай в Боге,

Мы же попросим друг у друга разрешения [расстаться],

Наша с тобой [любовь] отправилась на небеса15».

S 33 (2.17.)

Mir go:

«Gilavîyê, xazil tu bihatay li k’irînê,

Мир ответил:

«Глави, если выкупить тебя было бы возможно,

Min baranberî te

zêr bavîta nav mêzînê,

Я бы чашу весов с тобою

уравновесил золотом

Bona di qirara vê evînê».

Ради зарока этой любви».

Wêderê, cara mayîn, mîrê Etlas du’a ji xwedê dixwaze, Gilavî diçe wefatê.

Затем мир Этлес ещё16 раз обратился в молитве к Богу, и Глави вновь опочила.

S 35 (1.30.)

Ya hatîye sere Mîr Etlase,

Горе17, что обрушилось на голову мира Этлеса,

Bra neyê sere t’u k’ese.

Пусть минует всякого18.

S 36 (2.20.)

Mir go: «Bero li ser bera

Мир обратился: «О могильный камень19,

Tu xwedê kî, p’êxembera

Во имя Бога и посланников,

Tê ax û berê

sarda xirav nekî xweş nedera».

Ты в холодной земле

сохраняй20 милый лик».

Mîr Etlas Gilavî dîsa dike t’irbê, ćel dike, bore xwe siyar dibe û diçe mala xwe.

Мир Этлес снова опускает [тело] Глави в склеп, засыпает могилу,

возвращает дух свой в телесную оболочку и отправляется к себе в вотчину.

S 37 (2.21.)

Mir go: «Here boro ser sêk’înê,

Tu xwedêkî» vê asînê,

Tê xweda nekî çev û birîyêd belek vê nevsînê».

Данный стих В. Аракелова переводит так:

Mir said: «Go grey horse, go quietly

In the name of God and this behest

Do not spoil your beautiful eyes, eyebrows and yourself…» —

что в корне ошибочно, и вот почему: sêk’îne=quietly=тихо, подразумевает спокойствие, состояние Божественного присутствия, Божественной сущности, всё то, что ты обнаруживаешь из умиротворения и спокойствия во время погружения в невидимый, сокровенный мир, доступный только интуитивному видению, в отличие от земного мира, доступного чувствам.

Asîn=behest=приказание, завет, в действительности asîn диалектная форма ya sîn (йа син) и название 36 суры Корана, которую читают над покойником. Отсюда и:

Мир простонал: «О дух, обрети спокойствие21,

Ты смирись с волею Бога», — [и зачитал] эту заупокойную молитву.

[О мир], при всём твоём вожделении,

ты не в силах [вернуть] прекрасные глаза и брови».

S 38 (2.22.)

Li du’a yê van qenca,

li van xasa,

Из молитв этих праведников

и этих избранных [известно],

Gilavî bû stikê,

ćû malî Şemsa.

Глави принадлежала к духовному клану,

почитаемому как клан Шешамса.

Слово sitî Аракелова переводит как госпожа. Отметим, в езидизме обращение sitî применяется к особам духовного сословия в значении матушка, жена духовного лица, что соответствует статусу Глави как жены мира (табу на межкастовые браки). К светским лицам обращение — xanim, xatûn.

Paşê êla wî tên serxweşîya wî didinê.

Mehek dik’eve ort’ê, rojekê, êvarê, tarî dik’eve e’rdê, mîr Etlas gazî jina xwe kevin dike, tîne dide rûniştandinê û ji jin dipirse: «Ewdê xwedê, Gilavî ji çi mir? Nexweşîya wê çi bû?» Jinik divêje: «Pey tera digo: “Ez nexweşim, serê min dêşe, dilê min dinale!” Min wê bir cem hekîm, hekîm kir ne kir tişt bi nexweşîya wê nekir. Sekinî û bi e’mrê xwedê wefat kir. Min jî şande pey te».

Lê jinikê nizanbû wekî Mîr Etlas Gilavî dîtîye, gilî-gotin e’ne’ne kirin, paşê hatîye mal.

Mîr jina xwe wê şevê bi cizaret p’irtî-p’irtî kir, kire nava xorcekî22, avite be’rê.

Paşê sekinî, muxdareke direj k’ete ort’e, mîr Etlas çû sitîke mîna Gilavî bedew anî stand. Heta îro ruk’na mala mîrê şêxa di Şengalê mîr Etlas û jina wî ya t’eze p’eyda bûye û bê nisleta wan hene.

По возвращении домой соплеменники навещают его, соболезнуют.

Проходит месяц. В один день, в вечернее время, когда ночь опустилась на землю, мир Этлес призывает свою старшую жену, усаживает и спрашивает у неё: «Раба божья, отчего умерла Глави?» Женщина ответила: «После твоего отъезда она жаловалась: “Я недомогаю, голова болит, сердце изнывает”. Я её отвела к лекарю. Что только лекарь ни предпринимал, никак не справился с её недугом. Прошло время, и по воле23 Бога Глави скончалась. Я отправила за тобой [посыльного]».

Женщина не знала, что мир Этлес встречался с Глави, обо всём её расспросил, после чего вернулся домой.

В ту же ночь мир Этлес покарал свою жену, порубил на куски, уложил в хурджин и бросил в море.

Прошло много времени. Мир Этлес привёл в жёны [девушку] из касты духовенства, такую же красивую, как Глави. И по сей день не перевёлся ведущий своё начало от мира Этлеса и его жены род, [восходящий] к клану шенгальских шейхов.

1 gilavî, и. с. ж. — водяной цветок, синоним — Лилия.

2 soranîkê sor — окровавленный клинок, (досл.) — красный клинок.

3 axê gorê reş — в лоно чёрной могилы, (досл.) — в землю чёрной могилы.

4 dev û diran — уста (досл.) — рот и зубы.

5 mîr — титул у езидов, воплощает две ветви власти — духовную и светскую.

6 boro, e’slê teyî xase (досл.) — конь [мой], ты элитной породы.

7 См. Йонас Ганс. Гностицизм.

8 Досл. — поводья натягивает.

9 derî — крышка (досл.) — дверь.

10 ax û ber — земля (досл.) — грунт и камни.

11 bigerya — возвестил (досл.) — вращался.

12 lêzimekî xûnê (досл.) — кровный родственник.

13 qudret — снисхождение, дословно — милость, пощада, прощение.

14 yekî yê Heqê, в оригинальном тексте — ji qudretê.

15 ban dura (досл.) — верхние дали.

16 mayîn (досл.) — другой.

17 Досл. — то.

18 Досл. — не постигнет никого.

19 Могильный камень (досл.) — камень над камнями.

20 xirav nekî (досл.) — не порть.

21 О дух, обрети спокойствие (досл.) — ступай (мой) конь в спокойствии.

22 xorc — хурджин — традиционная восточная наплечная сумка, сотканная ковровой техникой из разноцветных шерстяных волокон. Состоит из двух частей (мешков).

23 e’mr (дословно) — веление, приказ.