Людвиг Бозлофф-Эрдлунг

Белый Грифон, Зелёный Лев

и Чёрный Дракон:

Магический реализм в английском комиксе

или

Волшебные повести-поэмы для взрослых

Исследование на тему

Введение

Итак, в данном эссе мы планируем более-менее кратко рассмотреть основные вехи развития британского оккультно-магического комикса, а также с чем его едят и куда его приспособляют. Проблематика нашего претенциозного исследования достаточно широка в обхвате, поэтому наш ответственный фильтр-модуль отобрал всего только три наиболее концептуальных и всемирно известных работы в этой области знаний: «The Invisibles» Гранта Моррисона, «Prometea» Алана Мура и «Requiem Chevalier de Vampire» Пэта Миллса.

Попробуем ретроспективно взглянуть на истоки избранного нами жанра.

Термин «магический реализм» впервые появляется у немецкого историка искусства Франца Роо в его работе «Постэкспрессионизм. Магический реализм» (1925 год) в описании живописных методов новой волны. Роо писал об удивительной реальности на полотнах художников, которая с помощью смещения перспективы и искажения пространственного жизнеподобия приобретала «магическое» наполнение. В 1927 году испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет осуществляет частичный перевод на испанский язык книги Роо. Так начинается шествование магреализма по миру. Концепция постепенно впитывает в себя, помимо изобразительного искусства, также беллетристику, поэзию, музыку, драматургию. Причём литература в конце концов становится доминирующим аспектом этого специфического жанра XX века. В этот колдовской котёл метафорического слога свои значительные лепты вносят такие, на первый взгляд, разнородные дрессировщики букв, как австриец Густав Майринк, чешский еврей Франц Кафка, шотландец Дэвид Линдсей, франко-бельгиец Жан Рэ, россиянин Михаил Булгаков, американец Говард Филлипс Лавкрафт, поляк Стефан Грабинский, англичанин Элджернон Блэквуд, аргентинец Хорхе Луи Борхес, польский еврей Ян Бжехва, ирландец Джеймс Джойс, россиянин польского происхождения Сигизмунд Кржыжановский, серб Милорад Павич, польский еврей Бруно Шульц, ирландец Эдвард Дансени, итальянец Джанни Родари, россиянин Даниил Хармс…

Почему всё-таки «магический»? В чём тут, собственно, соль? Неужели само понятие «магия» ещё не изжило своё за время охоты на ведьм в Средние века?

Приведём хорошую цитату.

Эпитет «магический», во-первых, наряду с первичной, видимой реальностью, включал в себя вторую, загадочную и необъяснимую, скрытую от наивного взгляда сторону действительности, которую писатель должен был обнаружить и «реалистически» изобразить в своём произведении, и, во-вторых, «магической» должна быть сама способность художника снова соединить воедино распавшийся и обособившийся мир предметов и человеческих отношений, вдохнуть в него смысл, создавая тем самым новую модель взаимосвязей мира и человека.

Гугнин, 2001

В основе всех разновидностей магического реализма — отрицание плодотворности рационалистического мышления и поиски более продуктивных жизненных основ, приводящие всех магических реалистов к мифологической модели мировидения, которую они пытаются понять, выразить художественно и (в зависимости от индивидуальных особенностей таланта) рационализировать.

Произведение магического реалиста обладает характерными чертами, которые лишь в совокупности достигают особого качества, позволяющего выделить тексты магических реалистов из массы во многом сходных произведений:

• Специфическое использование категории времени — с целью раскрытия его субъективности и относительности.

• Отказ от детерминированно-психологического принципа изображения человеческого сообщества, стремление изобразить функционирование социума на уровне мифического сознания.

• Показ сосуществования и взаимопроникновения двух (или более) реальностей: «низшей», первичной, вроде бы очевидной, но не подлинной, и «высшей», подлинной, на уровне которой теряют всякий смысл и значение стереотипы поведения, пригодные для жизни в псевдореальности.

• «Магическое пространство» произведения, хотя и может быть вполне конкретно очерченным, не совпадает полностью с каким-либо реальным географическим и историческим пространством, поскольку пространство магического реализма не подчиняется общепринятым формам детерминизма, а живёт по своим — магическим — законам, которые, однако, не имеют ничего общего с иррациональной мистикой. Неотъемлемая черта магреализма — жизнеподобие, обязательное наличие конкретных и узнаваемых черт исторической реальности. Это качество отделяет магреализм от жанра fantasy, где таковая реальность, как правило, начисто отсутствует.

Магреализм совершенно органично использует элементы фантастики, но эти элементы играют всё же подчинённую роль; по этому же признаку проходит граница между ним и science fiction.

Говоря проще: типичный жанровый протагонист, до этого живя вполне себе обыденной жизнью, занимаясь социально важными функциями (работа, учёба, семья), отдыхая по выходным и праздничным дням от этого рутинного уклада, думая о вполне мирских вещах (оплаченный ежегодный отпуск, билет на матч сборной лиги, свидание с красивой девушкой, повышение по службе), ложась спать и вставая в одно и то же время, в одном и том же «бодром» состоянии, исправно читая газеты и модные журналы в городском транспорте, отсчитывая минуты, шаги и деньги на банковском счёте, оказывается вдруг (при неизвестном стечении обстоятельств) в водовороте каких-то неведомых, космических, стихийных сил. Чаще всего катализатором выступает:

1. случайное знакомство со странным «персонажем»,

2. вещий, пророческий, фантастический сон / инсайт / deja-vu,

3. стечение удивительных обстоятельств, совпадений, синхронизмов, форс-мажоров,

4. нахождение магического предмета (оккультного фолианта, антикварной вещицы, культового фетиша, фамильной реликвии и т.д.),

5. длительная болезнь, какой-либо несчастный случай (факторы, выбивающие из привычной колеи),

6. всё вместе взятое, в различных пропорциях.

И тогда, за ширмой привычного «туннеля реальности», за офисными зданиями, служебными обязанностями, бытовыми эвфемизмами и уличными встречами в кафетериях, перед протагонистом приоткрывается какой-то совершенно Иной мир, в котором действует абсолютно неизвестные для представителей Homo Urbanis законы.

Магический реализм, как и любая истинная форма искусства — это реакция, протест против неумолимого Научно-Промышленного Прогресса, царства Рацио, Тотальной Дифференциации Ценностей, Симуляции и Симулякров, т.е. обездуховливания этой планеты под названием Земля, сведения всех форм коммуникации к торговле вещами, словами и услугами с молотка. Особенно эта тенденция проявила себя после Второй Мировой (Моровой) войны.

Магические реалисты отрицают, что человеческий мозг порождает мысли и образы, как цветочный бутон, который в ходе химических процессов порождает нектар, т.е. что материя первична по отношению к «эйдосу».

Магические реалисты отрицают, что «живём лишь раз, поэтому надо всё успеть, потому что потом ничего не будет» — истинно, т.е. что иудео-христианская Курносая Старуха — естественное окончание всей земной суеты в рамках отдельно взятого ин-дивида на веки вечные, как если бы поломка автомобиля означала неизбежную поломку его водителя.

Также они отрицают, что «Наша» Эра (последние 2000 с хвостом лет, или, если быть ещё точнее, последние 200 лет) — наивысший расцвет человеческой мысли за всю мировую историю. И что сама эта «история» ограничивается ~12-м тысячелетием до Рождества Христова, когда первые полудикие и бессловесные предки Homo Urbanus стали рисовать в пещерах Пиренеев лунные стоянки, бизонов и лошадей.

Писатели, поэты и художники, работающие в этом направлении, любыми средствами стараются наладить утерянный контакт с Традицией, воссоздать «гибридное» мышление, связующее подлунный мир с миром идей и миром эманаций, найти интуитивными прозрениями тропу в Гиперпространство Транскультурного Мифа.

И многим это удаётся.

В замечательной статье «Стефан Грабинский и мировоззрение мага» гениальный русский философ-герметист Евгений Головин (да будет его звёздная жизнь блаженна, как песнь абиссинской девы), помимо других глубочайших эссенциалий, выводит следующие мысли:

Магия признаёт этот мир — конкретизацию одного из возможных миров — случайным результатом беспрерывного взаимодействия, постоянной трансформации четырёх основных сущностей, или принципов: огня, воздуха, воды и земли, — которые функционируют в мыслимой и немыслимой протяжённости между гипотетическим полюсом вездесущего движения и не менее гипотетическим средоточием неподвижности. Эти принципы ни в коем случае нельзя путать с элементарностью периодической системы, поскольку магия вообще отрицает возможность какой-либо стабильной схематики мироздания. <…> Поэтому в магии нет никаких оппозиций, никаких границ между реальным и воображаемым, сном и явью, жизнью и смертью, здравомыслием и безумием. Человек, который хочет стать магом, должен это уяснить прежде всего… <…> Равным образом он должен уяснить, что время и пространство считаются в магии не самостоятельными категориями, а лишь производными, целиком зависящими от взаимодействия четырёх основных принципов… <…> Он должен стать «mobilis in mobile» — «подвижным в подвижной среде»… <…> Размытость границ, незаметность переходов, смутный или взрывной динамизм метаморфоз, постоянное изменение человеческого естества мага тормозят решительность утверждений касательно магической догматики. В сущности, магия есть внедетерминистский, внерациональный способ познавательного бытия, когда ценится не какая-то мера истинности догмы, а именно её транзитность. <…> Индивид здравомыслящий, трезвый в буквальном смысле, морально и телесно устойчивый, есть некто вроде хорошего шофёра или регулировщика. Это не просто пренебрежительное и случайное сравнение — интеллектуальные предки шофёра и регулировщика, ответственные за чудовищную геометризацию пространства и времени, явились служителями нового космократора — «демона движения».

* * *

Keywords: изменённые состояния сознания, урбаншаманика, инициация неофита через серии «случайных» ситуаций, Ноосфера / Имматерия / Сновидческий план, путешествия во времени, пространстве и мысли, трансшифтинг реальности, алхимические стадии возгонки materia prima, Царство Идей, Древо Сфирот, Старшие арканы Таро, Закон Пятёрок, пси-техники, НЛП, иллюминаты, розенкрейцерство, поэты, Ars Gothique, Гоэтия, пантакли, чаши, жезлы, мечи, Пески Хроноса, квазиисторические констелляции творчески одарённых людей и Идей, Misty Magic Land, порталы, Страж Порога, Архонты, вещества, мистическая изнанка Города, клипот, эгрегоры, аватары, древнеегипетские божества, Маршрут: 32, метросигилы, шизоанализ, волшебство древнего Альбиона, проблема демиурга и персонажа, Книга Перемен, Точка Сборки, духовное кунг-фу, ментальная йога, оккультный инструктаж, сомнамбулический поиск, Врата Слоновой Кости, Священное Хао, яблоко Каллисти, Тетраграмматон, Киберпсигнозис et cetera.

* * *

Так что, чин по чину испросив благословения у кумирослужителей и во всех тонкостях обдумав свою дорогу, он храбро снизошёл на 700 ступеней к воротам Глубокой Дремоты и вступил в заколдованный лес.

Г. Ф. Лавкрафт «Dream Quest of Kadath»

Литература Великобритании непредставима без фантастического элемента.

В сумрачной портретной галерее знаменитых выдумщиков и выдумщиц матушки-Англии числятся Уильям Шекспир, Хорас Уолпол, Уильям Бэкфорд, Сэмюэл Тейлор Колридж, Уильям Блейк, Мэри Шелли, Джон Гордон Байрон, Томас де Куинси, Льюис Кэрролл, Джозеф Шеридан ле Фаню, Чарльз Диккенс, Эдвард Бульвер-Литтон, Уилки Коллинз, Редьярд Киплинг, Томас Ф. Энсти, Роберт Льюис Стивенсон, Артур Конан Дойл, Брэм Стокер, Дэвид Линдсей, Уильям Хоуп Ходжсон, Артур Мейчен, Элджернон Блэквуд, Алистер Кроули, Мэттью Фиппс Шил, Эдвард Дансени, Джон Рональд Руэл Толкин, Чарльз Уильямс, Дион Форчун, Сакс Ромер, Джеймс Джойс, Роальд Дал, Джоан Роулинг…

Данный список — лишь приблизительный хронологический набросок знаковых имён.

История пишется ежедневно, классика переиздаётся, ценности меняются, и вот уже новое поколение вступает в права наследования.

На сегодняшнем рауте сошлись трое признанных сценаристов-тяжеловесов в области магического реализма (а также мейнстримовых супергероев в разноцветных трико). Это шотландец Грант Моррисон и англичане Алан Мур и Пэт Миллс.

Первый известен тем, что, помимо работы в Marvel над «Бэтменом» и «Суперменом», невзначай создал культовый психоделический сериал «Незримые», да ещё к тому же и сам — практикующий нейрошаман (в частности, отдаёт предпочтение магической системе английского художника Остина Османа Спеара, нацеленной на оперирование сигилами, а также Магике Алистера Кроули и тантрическим техникам).

Лирический герой Гранта Моррисона — Кинг Моб, бритоголовый пси-ассасин, лидер одного из кластеров (микрогрупп) Незримых. Альтер-эго: хиппи-кавалер Гидеон Старгрейв, дважды фиктивный персонаж.

Второй, угрюмый и малообщительный каббалист-демонолог Алан Мур, добрейшей души человек, прославился такими рисованными эпопеями, как «В — это Вендетта», «Лига Выдающихся Джентльменов», «Хеллблейзер» и т.д. Но своей истинно магической работой сам Мур считает именно «Прометею», и далее мы узнаем, почему.

Его лирический герой — собирательный образ мага, I Аркана старшей колоды Таро. В «Прометее» можно встретить частные персонификации этого архетипа в образах Джека Фауста и Бенни Соломона.

Его альтер-эго таковы: Курт Вайл, Жиль де Рэ, Translucia Baboon.

Третий, не менее мрачный мужчина средних лет, Пэт (Патрик) Миллс — в свою очередь, заслуженный адепт британского магического и супергеройского сторителлинга. На его счету такие махоры как «Слейн», «АБВ Воины», «Война Чарли», «Немезис Чароплут», «Дефо Проклятый», «2000: AD». Наибольший же резонанс вызвала его совместная работа с французским художником Оливье Ледруа «Реквием, Рыцарь-вампир», изначально выходившая в американском журнале Heavy Metal.

Лирического героя данного автора определить затруднительно. Нам представляется, что это граф Дракула, Верховный Князь вампиров Возрождения. Или Аттила. Но, скорее всего, сам Реквием.

Не будем здесь озвучивать скучные биографические заметки, взгляды и прочие метрические данные представленных авторов, а сразу приступим к структурному анализу их opus magnum на предмет нахождения конкретных мифологем и магических концепций.

* * *

…411 год от Р.Х., Александрия. Старец-неоплатоник подвергается нападкам христианских фанатиков. Он отсылает свою единственную малолетнюю дочку из дому ради спасения её жизни, а сам падает под ударами оголтелых плебеев, пронзённый копьями, но улыбающийся.

Где-то в пустыне девочка встречает двуликого Гермеса-Тота, Хранителя Знания и Открывателя Путей. Он забирает её с собой в План Идей, или Имматерию, превращая девчушку в живую историю (удивительная трансмутация!). Девочка становится первой Прометеей…

1999 год, альтернативная киберпанк-реальность, Нью-Йорк. Юная студентка-неформалка с нетрадиционной сексуальной ориентацией и по совместительству журналистка, мисс Софи Бэнгз, проживает с матерью-невротичкой в окрестностях города и занимается написанием исследовательской диссертации по культу языческой богини Прометеи. Она встречается с некоей дамой бальзаковского возраста, миссис Шелли, могущей пролить дополнительный свет на проблему, но отчего-то резко отшивающей Софи в баню. Софи уходит в растерянности из жилища м-с Шелли, после чего, в тёмном переулке, подвергается нападению бесплотного гоэтического инферналя с неизвестными целями. Ситуацию спасает миссис Шелли, на время ставшая аватарой Прометеи.

Шелли-Прометея рассказывает ей о своей миссии и об общей миссии всех прочих Прометей (их оказывается 6 версий или около того): нести в тёмную Земную Сферу Творческий Огонь Божественного Духа Адоная Элохима Адама Кадмона и противостоять силам Клипот, или гоэтическим сущностям перевёрнутого Древа Сфирот (эти специфические термины должны быть знакомы любому оккультисту, работающему в русле западной герметической Традиции).

Но недобитый теневой инкуб нападёт вновь, на этот раз уже на миссис Шелли, лишённую аватарической силы, и тогда настаёт черёд Софи Бэнгз принять на себя роль Верховной Жрицы и овладеть силой Электромагнетического Кадуцея Тота-Гермеса. Так начинается её Посвящение.

* * *

…80-е годы XX века, Англия. Смышлёный парнишка Дейн Макгован живёт с матерью-невротичкой в окрестностях Ливерпуля, учится через пень-колоду в средней общеобразовательной школе и талантливо хулиганит вместе со своими дружками. Попавшись при совершении особо злодейского вандалического акта (угон авто, поджог школы, избиение должностного лица), Дейн осуждается на принудительную реабилитацию в госучреждении концентрационного типа «Дом Гармонии», в котором его сверстникам в буквальном смысле «меняют прошивку», создавая послушные и безвольные «социально адаптированные» автоматоны. Дейн в первые же дни узнаёт, в чём тут замануха (а она именно в том, что данное госучреждение принадлежит Иным Богам), и решает делать ноги. В хранилище изъятых биоданных парня ловят слуги Тёмных во главе с директором Дома Гармонии, лысоватым бюргером средних лет в чёрных очках, и ситуация кажется безвыходной. Но тут на подмогу к жертве вивисекции приходит крутой пси-ассасин и лидер одного из кластеров Незримых по алиасу Кинг Моб. Подорвав к ебеням гнусный комплекс Архонтов, Моб с Дейном возвращаются в человеческий мир, и парниша оказывается перед выбором: либо самому стать Незримым, либо вечно прятаться от слуг Иных Богов, потому как с этого момента он уже под наблюдением. Он выбирает первое, и начинается его долгая-предолгая инициация длиною в жизнь. Кинг Моб оставляет его без гроша в кармане на лондонских улочках. Через некоторое время скитальчества Дейн встречает Тома О’Бедлама, местного бомж-реликта, как две капли воды похожего на Тома Бомбадила из «Властелина Колец» Дж. Р. Р. Толкина. Это отнюдь не совпадение — ведь совпадений не бывает, — и Старый Пьяный Том, распевая безумные стишки, потихоньку-полегоньку проводит будущего неофита по алхимическому лабиринту Антилондона.

Он знакомит Дейна с городскими тотемными животными, с духами-стражами заброшенных линий метрополитена, с тайной вирусной сущностью Идеи Города. Том ставит Дейна в бенефакторные ситуация а-ля «Гурджиев & Успенский», катализируя все его подсознательные конфликты, ужасы и паранойи. Они курят синюю галлюциногенную плесень, они убегают от Дикой Охоты Антилондона, они прыгают с серебряной башни Кенери-Уорфа…

Дейн Макгован входит в Пустоту. И переходит в градус Ревнителя (1=10).

* * *

…Восточный фронт, 1944 год. Лейтенант Третьего Рейха Хайнрих Аугсбург, лёжа на кровавом снегу и медленно околевая, думает о своей возлюбленной Ребекке — по несчастному стечению обстоятельств, она происходила из еврейской семьи. Семья Ребекки, вместе с другими представителями колена Израилева, была раскомандирована по концлагерям. У Ребекки не было шансов пережить это время. Полумёртвого Хайнриха одолевает странное чувство, что они ещё встретятся. Где-то в другом мире. Повсюду рыскают русские солдаты в поисках фашистских трофеев. Один из них обнаруживает замёрзшего лейтенанта СС. Хайнрих яростно сопротивляется обыску (солдат обнаруживает в бумажнике памятную фотокарточку Ребекки и жадно пожирает её глазами), вследствие чего получает пулю в лоб. После чего русский смачно сплёвывает на лицо своего поверженного врага.

…Хайнрих обнаруживает себя в своего рода Пограничье, или Лимбе. Тут повсюду немёртвые мародёры заняты тем же, что и русские — в мире живых. Патрульный корабль неизвестного подразделения в виде цельнометаллического черепа терпит крушение, и свора упырей набрасывается на единственного члена экипажа — это оказывается рыцарь-вампир Отто фон Тодт, капитан элитной гвардии Возрождении. Хайнрих геройски отбивает статного офицера из лап мародёрствующей нежити, чем заслуживает похвалу. За проявленное усердие Отто решает посвятить юного возрожденца в рыцари-вампиры, дав ему отведать Эликсира Жизни (крови, конечно же). После чего на стилизованном под череп Терминатора челноке Хайрних вместе с новым знакомым отправляются в вояж сквозь инфракрасное анти-измерение на планету с символическим донельзя названием Возрождения (Resurrection).

* * *

Что же объединяет эти три сильно разнящихся между собой истории? То, что все они завоевали любовь и почёт сотен миллионов читателей weird fiction по всему свету? То, что в них прозаичный современный реализм странным образом переплетается с верой в Чудесное, с Книгой Мёртвых, с Алхимией? То, что авторы этих сюжетов так или иначе связаны между собой семантически и все родились и живут в Великобритании?

Нет, нет и отчасти да. Всех их объединяет Wyrd.

Староанглийское слово Wyrd происходит от германского Urðr. Его этимология по-прежнему не вполне ясна. Наиболее известна современная его форма weird, что является синонимическим аналогом терминов odd и strange, т.е. «всего странного, жуткого и необъяснимого». Не будем даже и упоминать здесь знаменитый бульварный пульп Weird Tales, в котором засветились все мало-мальски гениальные творцы англоязычных иллюзий XX века, в том числе Г. Ф. Лавкрафт, Кларк Эштон Смит, Сибери Куинн и т.д. Большинство филологов и лингвистов связывают Wyrd с понятиями судьбы и (возможно) магии. Как все мы знаем из нордической мифологии, где-то в Горнем мире существуют три Норны, три божественных ткачихи (они же парки у римлян и грайи у греков), с сотворения мира плетущие Мировой Узор Судеб. Старшая из них зовётся Урд, средняя — Верданди и младшая — Скульд. Эту триаду ткачих соотносят с Прошлым, Настоящим и Будущим. Wyrd — паутина, которую они плетут из бесконечности в неизмеримость, это одновременно и общая их равнодействующая, причём имя старшей сестры Урд созвучно с Вирд, не находите? Именно так, она, Урд/Вирд, и является Осью мира, Великим Древом, сходным с каббалистическим Древом Сфирот и опять же германским Иггдрасилем. Через 7 сфер Вирда должен пройти неофит, желающий трансмутировать своё сознание и стать Магом.

Wyrd также может быть транслитерировано как «запутанность, закрученность». По аналогии с современной наукой, наиболее близкое по смыслу понятие здесь — «квантовая запутанность».

Во многих современных наборах по рунической магии по непонятной иронии судьбы (sic!) кладутся чистые камешки, называемые «Руна Wyrd». Другое же название — «Руна Одина». Если в рунном раскладе выпадет данная «слепая» руна (а тот самый скандинавский Один, бог-провидец, мученик и инициатор, сходный с Тотом-Гермесом, как известно, был слеп на один глаз), сие означает, что «на всё воля Божья» или даже «данный вопрос находится за пределами логического понимания». Эксперты-рунологи утверждают, что руна Вирд — это просто new-age’вская ересь от паганизма, и она не имеет никакого значения.

Одним из опознавательных знаков Незримых является пустая медаль…

* * *

Сентябрь 94-го. Выходит первый выпуск «Незримых».

Август 99-го. На прилавках комикс-киосков красуется «Прометея».

Ноябрь 2000-го. В свет выходит франко-британский «Реквием».

Резонный вопрос — как уживаются между собой Магика и комиксы?

Стандартное мнение скептически настроенного европейца-обывателя: «Комиксы — забава для прыщавых, озабоченных мегаломанией и пубертацией подростков».

Стандартное мнение высоковозрастного оккультиста: «После Элифаса Леви ничего приличного не издавалось».

Мы придерживаемся несколько иного мнения (в силу своей испорченности, глобализованности и хаотического мышления). Оккультный комикс-бук — это алхимический трактат в картинках.

В раннеевропейском зодчестве (особенно ars gotique) характерной чертой убранства внешних и внутренних пространств соборов являлись религиозные сюжеты, известные как «Библия для неграмотных». Сюда можно отнести витражные сцены, скульптурные группы, барельефы, горельефы, мозаику, лепнину, напольные лабиринты, разного рода символы… Символы? Да, в первую очередь они.

Учёный-грек из Колумбийского университета Ник Соусанис утверждает, что «Комиксы — это естественный способ формулировать наши мысли».

Вспомним египетскую погребальную роспись. Отдельные сцены из «Книги Амдуат» с целыми пассажами иероглифического текста. Саркофаги, полностью покрытые изнутри и снаружи цветными рисунками, картами и инструкциями для предстоящего плавания усопшего по Звёздному Нилу. Сомнительно, что древние мудрецы из Та-Кемет легкомысленно относились к созданию своих «комиксов» и считали их пустячной забавой.

Означенные нами столпы английского мифотворчества выбрали наиболее подходящую тропу к умам и сердцам потенциальных читателей из молодого и не только поколения, вполне соответствующую Цейтгейсту, Духу Времени, и говорящую на Его языке — иллюстрированный полноцветный мультисюжетный транспсихологический экшен-трип-эпос. Это, на наш субъективный взгляд, и есть гримуары Нового Времени.

* * *

Мне хочется написать рассказ, ослепительный и непонятный, как удар молнии. Мне хочется рассказать об алхимии, восточной магии, каббале, обо всём, что имеет, на мой взгляд, чёрно-фантастический колорит.

Густав Майринк

Комикс, который я хотел написать всю свою жизнь, комикс обо всём: экшене, философии, паранойе, сексе, магии, биографии, путешествиях, наркотиках, религии, НЛО… История, простирающаяся от закоулков вашего города до тёмной сине-зелёной планеты, вращающейся вокруг Альфа Центавра, и дальше — за горизонты пространственно-временной суперсферы.

Грант Моррисон

Комикс как средство выражения обладает необычными свойствами. Он синтезирует элементы вербального нарратива с визуальной составляющей, что позволяет увеличить в несколько раз коммуникационные связи между автором и читателем. В случае с Прометеей я использовал на полную катушку информативные возможности комиксов и свои собственные навыки в этом искусстве (так же, как художники Дж. Х. Уильямс III, Мик Грэй и Джереми Кокс, работавшие над проектом вместе со мной), для продуцирования магического состояния у читателя.

Алан Мур

Кому, на ваш взгляд, суждено закончить в Аду и почему? Наиболее поощрительная моя мотивация в написании Реквиема заключается в том, что я вверяю всех персонажей, мне ненавистных, той судьбе, которую они, конечно же, заслуживают. Я вполне согласен с этим как язычник. Я оставляю Вселенскую Любовь нью-эйджерам. Таким образом, в Универсуме Реквиема, истинное зло превращается в Вампиров; лицемеры становятся Упырями, а религиозные фанатики — Оборотнями. Как реинкарнационная система на самом деле работает, я не вполне уверен, но, без сомнения, она существует, так как я сам имею в этом опыт.

Пэт Миллс

* * *

Путешествие к Люциферу. Оккультный символизм «Реквиема, Рыцаря-Вампира».

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте.

Человек Эпохи Возрождения

Космология «Реквиема» строится на концепции реинкарнационного Колеса Самсары, или Бхавачакры, являющейся центральной осью индуизма, буддизма, джайнизма и религии бон. Каждый заслуживает того, что он создал своими мыслями, желаниями и действиями в предыдущей жизни. С этой позиции автор Пэт Миллс выступает как ортодоксальный готический буддист.

В концепции Колеса Самсары существует учение о шести мирах, или локах, в которых может возродиться душа усопшего.

Они следующие, в порядке нисхождения:

1. Мир богов (дэвов) — дэвалока;

2. Мир асуров (демонов и/или полубогов);

3. Мир людей;

4. Мир животных;

5. Мир претов — голодных духов;

6. Мир адских существ (нараков) — ады.

В свою очередь, Нараколока разделяется на 8 горячих и 8 холодных адов.

Странствование (сансара) существ имеет своё начало в вечности. Нельзя найти того мгновения, начиная с которого создания, заблудившиеся в невежестве, скованные жаждой бытия, пускаются в свои странствования и блуждания.

Будда Шакьямуни. Самъютта-никая

Итак, Пэт Миллс предлагает нам заглянуть в европеизированную версию Наракалоки.

Благодаря фантастическому мастерству французского художника Оливье Ледруа, изысканные барочные картины устрашающей инфернальной реальности оживают перед зачарованным взором читателя, всем существом ощущается погружение в мрачный декаданс. Многочисленные исторические персонажи, преображённые Возрождением, в основном — злодеи, безумцы, развратники, садисты, дегенераты и тираны, — продолжают своё упорное отыгрывание Тёмного пути. Следую обратной логике, Порок здесь возведён в Добродетель, Страдание — в Экстаз, Ненависть — в Любовь. Воистину, перед нами «Божественная комедия» для XXI века.

Мотив нисхождения в Гадес стар, как стара сама Традиция.

Карело-финский эпос «Калевала» повествует о многократном нисхождении рунопевца и мудреца Вяйнемёйнена в «страну мрака и тумана» — Похьёлу, расположенную на севере мира. Там он совершает свои ключевые подвиги: пробуждает из могилы мёртвого великана-мудреца Антеро Виппунена, дабы получить магическое знание (аналогично Одину и голове Мимира) и вместе с двумя другими культурными героями, Ильмариненом и Лемминкяйненом, отбирает у хозяйки Похьёлы старухи Лоухи волшебную мельницу Сампо.

Потустороннее странствие соответствует шаманской практике «катабасиса» (с греческого κατάβασις — «сошествие во ад»).

Мифологический мотив катабасиса присутствует в сказаниях о богах у самых разных народов (японские Идзанами и Идзанаги, скандинавскиe Один и Хермод, вавилонская Иштар, египетский Осирис). Этот же мотив появляется в героическом эпосе, где подвиг катабасиса совершают смертные герои, преследуя различные цели: героическое сватовство к невесте из иного мира (в наиболее архаических сказаниях — якутское Олонхо, финская «Калевала»), вызволение друга (Геракл) или жены (Орфей), поиски знаний (Вяйнемёйнен, Одиссей, Эней, нартский герой Созырко). В ряде сказаний катабасис как перемещение героя в пространстве предполагает две составляющих — спуск по вертикали и путешествие по горизонтали, но и редуцированные варианты путешествия часто содержат указание на элементы дикого и враждебного герою (или хотя бы мрачного) ландшафта. Например, в сказаниях индейцев Мезоамерики братья-герои Хун-Ахпу и Шбаланке, направляясь к владыкам преисподней (Шибальбы), помимо собственно спуска по дороге с крутыми ступенями, пересекают страшные потоки крови и гноя, преодолевают колючие заросли и узкие ущелья (Пополь-Вух). Даже в катабасисе Энея, где основной элемент путешествия (после долгого плавания по бурному морю с потерей кораблей и спутников, включая кормчего) — это спуск в пещеру, не обходится без указания на мрачный пейзаж:

…Вход в пещеру меж скал зиял глубоким провалом,

Озеро путь преграждало к нему и тёмная роща.

Энеида, VI, 237-238

Кельтский герой Кухулин отправляется в далёкое странствие на север, и, минуя опасные горы, долины и страшных зверей, через «Мост Лезвия» проникает на далёкий остров к хозяйке иного мира Скатах, от которой получает секреты боевого искусства и пророчество о своей судьбе.

В русских волшебных сказках герой странствует сквозь «дремучие чащобы», в глубине которых обитает Баба-Яга, мёртвая хозяйка страшного леса. Встреча с Бабой-Ягой грозит герою гибелью, если он не справится с заданиями или вопросами мёртвой колдуньи (мотив испытания).

Наиболее подробное описание катабасиса героя в качестве долгого и трудного странствия присутствует в шумеро-аккадском эпосе «О всё видавшем». В поисках предка Утнапишти Гильгамеш отправляется в потусторонний мир. Герой «переплыл море, где трудна переправа», по перевалам дошёл до гор, «что восход и закат стерегут ежедневно», то есть достиг края населённого мира, где солнце проходит ночью с запада, чтобы утром взойти на востоке. Страшные люди-скорпионы предупреждают Гильгамеша: «Не ходил никто ещё ходом горным», — и угрожают ему: «Ты войдёшь и больше оттуда не выйдешь!»

В алхимической традиции катабасису соответствует стадия Нигредо, или «Опус в чёрном».

В «Реквиеме» Загробный мир предстаёт кошмарно-экзистенциальным, как ему и положено, но вместе с тем — до некоторой степени фэнтезийным. Здесь существует своё деление на фракции. Четыре главных силы — Вампиры (агрессоры), Лемурийцы (жертвы), Упыри (разбойники) и Дистопианцы (колонизаторы) — находятся в состоянии постоянного вооружённого конфликта, сдобренного изощрённо-лицемерной дипломатией. Здесь нет ни надежды на спасение, ни утоления жажды, персонажи движимы лишь собственной вечной агонией. Единственный способ закончить своё существование в этой инкарнации — «дважды умереть». Некоторой привилегией обладают лишь лемурийцы — будучи при жизни жертвами, претерпевшими насилие, в Возрождении они имеют право «освободиться», при условии, что их «прижизненный» палач падёт здесь от их же собственной руки. Таков Закон.

* * *

Сага о Реквиеме, рыцаре-вампире, менее затянута, по сравнению с «Незримыми» (78 выпусков) и «Прометеей» (32 выпуска). Сейчас существует 11 эпизодов, но каждый из них представляет собой отдельный том, безупречный графически и текстуально. В авторском блоге Пэт Миллс сообщает, что работает над 12-м томом.

Хронология «Реквиема» такова.

1. «Возрождение» / «Resurrection»

2. «Макабрический Менуэт» / «Danse Macabre»

3. «Дракула» / «Dracula»

4. «Бал Вампиров» / «The Vampire Ball»

5. «Драконий Блиц» / «Dragon Blitz»

6. «Клуб Адского Пламени» / «Hellfire Club»

7. «Орден Сестёр Крови» / «The Convent of the Blood Sisters»

8. «Королева Мёртвых Душ» / «The Queen of Dead Souls»

9. «Город Пиратов» / «Pirate City»

10. «Кровавая Баня» / «Blood Bath»

11. «Аморальное Небытие» / «Amores Defuntes»

Повествование буквально и фигурально перенасыщено магическими аллюзиями, демоническими коллизиями и историческими реминисценциями. Воображение Пэта Миллса — это Собор Нотр-Дам де Пари. В качестве второстепенных персонажей появляются Алистер Кроули (Блэк Сэббет), Нерон, Аттила, барон Самеди, граф Дракула, графиня Элизабет Батори, тевтонские рыцари во главе с Туримом, демон Айвасс, Томас де Торквемада, египетские иерофанты, говорящие головы Цезаря, Бонапарта, Александра Македонского, Саладина и множество прочих исторических, квазиисторических, легендарных и литературных лиц. Как впрочем, наблюдается и в «Незримых», и в «Прометее».

* * *

Наиболее впечатляющую сцену инициации лирического героя мы можем наблюдать в первом томе, «Возрождении». Процитируем же её здесь и сейчас.

Чёрный хризолит будет помещён в твою грудь. Он будет насыщаться чёрным опиумом и ускорит твоё новое воплощение.

Этот наркотик усилит твои способности.

Даст тебе холодность и жестокость — важнейшие качества для вампира.

Ты будешь зататуирован рунами мощи, и защитные талисманы будут вшиты тебе под кожу.

В романе Густава Майринка «Ангел Западного Окна» сквозной персонаж-трикстер по имени Бартлет Грин описывает кельто-нордический ритуал «тайгерм», посредством которого «прошедший его получает чёрный камень и становится бесстрашным и неуязвивым к магии и оружию», то есть берсерком. Тайгерм заключается в жертвоприношении пятидесяти чёрных кошек. Этот древний ритуал посвящён Богине Ущербной Луны, или Исаис Чёрной, символизирующей хтоническую энергию Матери-Природы.

Так вот, когда «тайгерм» выпарит страх и боль из моей крови вовне — в мир Луны — туда, откуда они происходят, тогда на дне моего сердца останется лишь истинное бессмертное «Я» в чистом виде и смерть со своей свитой, в которую входят великое забытье всей прежней жизни и утрата всякого знания, будет побеждена навеки. «Должно быть, потом, — добавил пастух, — твоё тело тоже будет предано огню, ибо закон Земли необходимо исполнить, но что тебе до того!»

Густав Майринк, «Ангел Западного Окна»

В исконной тибетской религии бон, являющейся языческой по сути, и в якутском шаманизме присутствуют сходные инициации через преодоление физического уничтожения Эго-комплекса и встречи с Ужасным, после какового опыта неофит получает «новое тело» и посвящение. Он уже не человек в обычном смысле этого слова. Это тот же самый мотив схождения в Гадес, или ритуальное испытание страхом. У тибетцев эта практика именуется Чод или Тшед. В ней будущего мага заживо пожирают отвратительные демоны и вампиры («Мрачное пиршество»), либо варят его в котле несколько дней кряду, растворяя всё его тело вплоть до костей. После чего шаман «возрождается» в новом теле, обретая сверхъестественные способности (ясновидение, целительство, планоходство и т.д.).

* * *

В ходе структурного анализа кроваво-сексуального манускрипта «Реквиема», где не-мёртвые играют в не-жизнь на грани анти-эмоциональности, ежесекундно балансируя между жгучим Эросом и холодящим Танатосом, нам кажется необходимым упомянуть о другой широко известной концепции (помимо Самсары и катабасиса), а именно о Театре Жестокости, или Крюотическом театре. Её сформулировал французский писатель, театральный критик, поэт, актёр, драматург и визионер Антонен Арто в 1938 году в своём сборнике статей «Театр и его двойник».

Основание системы Арто — отрицание театра в привычном понимании этого явления. Театра, удовлетворяющего традиционные запросы публики. Сверхзадача — обнаружить истинный смысл человеческого существования через разрушение случайных форм. Противопоставление театров: обыденного, мёртвого и — живого, раскрывающего самую суть бытия, — это и есть демонстрация театра и его Двойника, являющегося на самом деле подлинным Театром.

Термин «жестокость» в системе Арто имеет значение, принципиально отличное от бытового. Если в обыденном понимании жестокость связана с проявлением индивидуализма, то по Арто жестокость — осознанное подчинение необходимости, направленное на разрушение индивидуальности. Жестокость свойственна любому действию, проявление добра — тоже Жестокость. «В явленном мире, говоря на языке метафизики, зло остаётся перманентным законом, а благо — лишь усилием и, стало быть, ещё одной жестокостью, добавленной к первой». Жестокость, в понимании Арто, суть акт творения.

Арто стремится к реализации катарсиса Аристотеля. В процессе крюотического спектакля актёр должен оказаться в таком же положении, как обычный человек в пограничном состоянии. Пройти весь катарсический процесс (но без реализации, например, убийства) актёру даёт художественная структура произведения, уравновешивающая конфликт до развязки, то есть до момента отождествления противоборствующих сторон и — как следствие — уничтожения внешней формы. По Арто, на сцене идёт реальное проживание событий, но не первичное, а вторичное, воссоздаваемое по воспоминаниям. К этому процессу посредством коллективного бессознательного приобщаются все присутствующие в зале, становясь не зрителями, но соучастниками.

В своей системе Арто соединяет структуру мифологическую и структуру катарсическую, обе из которых направлены на уничтожение личностного начала героя, его слияние с миром. Помимо этого в своих спектаклях Арто использует также базовые принципы ритуального построения действия. То есть «театр жестокости» имеет катарсическую структуру и ритуальную основу.

Театр «Жарри» не блефует с жизнью, не передразнивает её по-обезьяньи и не иллюстрирует её: он хочет продолжать жизнь, стать некоей магической операцией, подлежащей всем возможным изменениям. В этом смысле он подчиняется определённым законам духа, которые зритель угадывает в глубине своей души. Тут не место курсу практической магии, но, тем не менее, именно о магии здесь идёт речь.

Каким образом пьеса может стать магической операцией, как может она подчиниться необходимости, которая выше её, как может быть вовлечено в действие всё самое сокровенное в душе зрителя — всё это можно будет увидеть, если довериться нам.

Антонен Арто

Графический роман имеет много общего с театральной постановкой. Костюмы. Персонажи. Характеры. Роли. Действия. Сцены. Только, в отличие от трёхмерной и временно-ограниченной пьесы, графический роман — это такой объект катарсической трансформации читателя, над которым можно медитировать часами.

По словам самого автора, «Реквием» — это «Ромео и Джульетта в Аду». Не можем не согласиться с такой удачной аналогией.

* * *

Краткий план ответа:

1. Введение. Магический реализм и оккультный символизм. Традиция фантастики в Англии. Литература беспокойного присутствия.

2. Путешествие к Люциферу. Оккультный символизм «Реквиема, Рыцаря-Вампира».

3. Перекрёстки миров. Глубоководная иллюминация «Незримых».

4. Маршрут 32 или Герметический кадуцей. Эзотерическое толкование «Прометеи».

5. Инициатическая смерть, Хоронзон, Радамант, Сфинкс и Страж Порога.

6. Театр жестокости. Эрос и Танатос. Магия Хао.

7. Проблема лирического героя. Планоходство.

8. Кроличьи норы, чёрные дыры и червоточины.

9. Учителя и бенефакторы.

10. К вопросу о демиургическом даре: могущество Логоса и проклятие Алфавита.