В мире есть некоторые вещи, которые не принадлежат Человеку, такие, как знание и добрые дела. Он не уносит то знание, которым владеет, в следующий мир, и хотя его добрые дела завершаются, тем не менее, их результаты сохраняют свою значимость.

Хамид аль-Газали

 

Вот и закончилась эта книга. Какие же выводы мы должны сделать из всего изложенного?

1. Следуя поставленной цели, в данной работе мы стремились представить по возможности более полную картину проблематики возможных древнеиранских, аккадо-вавилонских и исламских влияний на генезис езидизма. В результате работы было подтверждено наличие проблемного поля в исследовании возможных зерванистских и исламских влияний, которыми сами адепты езиды склонны пренебрегать.

2. Для проведения такого рода исследования был предпринят особый комплексный методологический подход в рамках компаративистской методологии[1]. Этот подход был обусловлен в первую очередь отсутствием каких-либо текстовых источников или свидетельств, в которых факт как зерванистского, так и исламского влияния был бы непосредственно зафиксирован. В ходе работы была доказана обоснованность, применимость и продемонстрирована результативность предложенной методологии.

3. В рамках решения задачи обоснования возможных исламских влияний на философскую составляющую езидской культуры был проведён анализ социокультурного фона взаимодействий между езидизмом и суфийской традицией, дано историческое обоснование возможных суфийских влияний. Этот анализ позволил представить обширный научный материал, демонстрирующий параллелизм обеих традиций, что позволяет констатировать наличие исламских влияний на древнюю езидскую культуру и является дополнительным аргументом в пользу возможных взаимодействий и заимствований.

В ходе исследования сделаны выводы:

1. Зерван и Ходе — единый образ Бога-Абсолюта, включающий в себя всё, непознаваемый, непонятный до конца никому, первичный, изначальный и вечный. В него входит и наша Вселенная, созданная Спента-Майнью = Тавусии Малаком, и бесконечное множество других миров. Мы и сами, как частицы Зервана-Ходе, несём в себе его эманации.

Бог проявляется через то, что ничем не ограничить, силу и действие чего не отменить и чему нечего противопоставить — через Заман (Время) и неизбежность, предрешённость — Бахт(Судьбу). Виды времени можно свести к двум: замкнутое время, существующее от начала мира до его конца, — Карана, — и время бесконечное, не подлежащее никаким видимым законам, — Акарана. Во времени Акарана каждая его точка содержит в себе и прошлое, и настоящее, и будущее. Это время Вечности.

Главной чертой езидского мировоззрения является признание существования двух миров:mēnōg[2] (меног) — духовного (букв. «мысленного», мира идей) — и gētīg[3] (гетиг) — земного (телесного, физического…). Там же, где есть зло, в частности, в нашем материальном мире — gētīg (гетиг), действует время Карана. Время Зерван-Акарана в нашей Вселенной проявляется в высшем невоплощённом мире Идей — меног, где нет форм и пределов, — царстве божьем, обители светлых сил. В Акарана мы пребываем между смертью и новым рождением.

2. О реформе шейха Ади ибн Мусафира как таковой можно говорить с большой долей условности, поскольку канонический езидизм является явным инновационным течением на фоне традиционной «народной» религии, и сомнительно, чтобы такого рода цельное, глубокое и новаторское учение было продумано, создано и распространено за период жизни одного человека. Целомудренное житие, подвижничество в распространении «религии любви» к Творцу ещё при жизни придали личности Ади ибн Мусафира ареол святости, и с годами его личность обрастала всевозможными легендами и мифами. Стараниями тариката Адавия, курдские племенные группы были объединены в религиозную общину, для которой образ святого стал культовым и был возвеличен до уровня божества.

3. Вследствие многовековой замкнутости, когда часть курдов-курманджей была объединена (или, соответственно, отъединена) этнорелигиозным учением, отличным от мусульманства, принятого подавляющим большинством курдов, у них на почве религиозной поляризации произошло этническое межевание. Сформировались специфические черты, связанные с их материальной и духовной культурой и особенностями их коллективной психики, проявляющейся, в частности, в чертах характера, специфике ценностных ориентаций, вкусов и норм поведения.

Возникло конфессионально-общинное сознание, которое всё ещё превалирует над общеэтническим, определяя позицию общины в целом и каждого из её членов: «мы — не идентичны курдскому народу, мы — особенные, отдельные от него». С этим связано и особое самоназвание: «мы — езиды». До сих пор значительная часть приверженцев религии убеждена в своей национальной принадлежности к езидизму, отождествляя религию с национальностью. И это многовековое выкристаллизовывание езидской идентичности привело к тому, что неотделимой составляющей самосознания езидов стала чёткая сепаратизированность от ислама в религиозном плане и от курдов — в этническом. Даже свой говор (диалект курманджи) курды-езиды называют «эздики», подчёркивая свою обособленность.

4. Особенности, связанные с религиозными представлениями и культом, ритуалами, обычаями, традицией, которые стали своеобразными этническими чертами, этнологи квалифицируют как этноконфессиональную общность, то есть общность, возникающую при тесном сопряжении этнических и религиозных признаков. В политологии ей дано определение «синдром “малых народов”» — несоответствие реальности и представления о себе.

Отличительный признак «малого народа» во всех исторических ситуациях — его особенное отношение к остальным народам как к существам другой, низшей природы. Считается, что он вызван причинами чисто психологическими и инстинктом самосохранения малого этноса, поскольку небольшому народу так легко раствориться в большом!

Ощущение «осаждённого города» у них не врождённое, а приобретённое: столетиями то, что езиды, зажатые исламским окружением, будь то арабы, тюрки или свои соплеменники курды, когда им доставалось со всех сторон, и их никогда не воспринимали всерьёз и в расчёт, вызывало у общины естественное сопротивление. Для адептов езидизма характерна прочная, практически не поддающаяся эрозии самоидентификация со своей общиной, строгая эндогамия и закрытость для прозелитов.

Ввиду консервативности мышления, специфического религиозного комплекса, езиды оказались чрезвычайно устойчивы к ассимиляции и за многие столетия сохранили свою идентичность. Езид остаётся езидом и в Иракском Курдистане, и в Турции, и в Закавказье, и в Европе, то есть в любом окружении и в любом государстве.

Истории известно много тому примеров. Так, друзы, будучи по происхождению, языку, многим элементам культуры частью ближневосточного арабского мира, в силу их конфессиональной специфики, являются особой общностью внутри этого мира со своей особенной позицией по всем вопросам. Аналогично езидам, община друзов закрыта для прозелитов; это замкнутая и строго эндогамная группа (браки заключаются только между единоверцами). Ещё пример: на севере Ливана проживают марониты, часть египетских арабов — это копты; на юге Ирака — мандеи. В составе русских — это старообрядцы и молокане; среди татар Волго-Уральского региона — кряшены (крещёные татары); в Грузии — аджарцы и ингилойцы (мусульмане-сунниты), и т. д.

Сегодня езиды переживают новый подъём этносознания, как факт — закрепившийся этнонимический тандем — «курды-езиды», который позволяет определить наиболее распространённое мнение о своих этнических корнях происхождения и подчеркнуть свою языковую и религиозную самобытность по отношению с корнем своего этнического происхождения — курдами. И это шаг к единению нации!

 

*

 

Хотелось бы надеяться, что читатели не жалеют о времени, потраченном на прочтение книги, и восприняли это не как руководство к действию, а как информацию к размышлению. У неё, конечно же, есть и достоинства, и недостатки. О достоинствах говорить не будем. Остановимся на тех недостатках, которые могут отметить читатели. Несмотря на большую проделанную работу, исходный материал слишком обширный и разнородный, поэтому не удалось свести все имена и названия к единой системе и избежать повторов, за что приношу свои извинения.

Некоторые решат, что ничего нового и интересного они из книги не почерпнули. Можно только порадоваться их эрудиции, ведь информации здесь довольно-таки много.

Кого-то, возможно, разочарует, что здесь, опять же, говорится о религии, а не о теософии. Многие почему-то ждут от древних учений как раз каких-то альтернатив известным религиям.

Одним покажется, что рассмотрены далеко не все жизненно важные вопросы, выбор тем обсуждения не очень оправдан, можно было бы поговорить ещё и о других не менее интересных проблемах. Но нельзя же всю работу по формированию собственного мировоззрения перекладывать на авторов книг. Важно понять ключевые принципы, а дальше надо думать самостоятельно, решать свои частные проблемы на основе прочитанного. К тому же, меньше всего данная книга претендует на то, чтобы её растаскивали на цитаты, чтобы в ней искали окончательные ответы на все вопросы. Здесь даны только несколько разъяснений важнейших положений древнеарийского учения и исламского мистицизма, некие основополагающие принципы, которые не меняются никогда, такие как морально-этическое учение, монотеизм. Конечно, можно было бы рассмотреть ещё немало тем, но предоставим читателям возможность подумать самим.

Кому-то может показаться, что книга чрезмерно назидательная, диктующая всем, что есть истина, как надо и как не надо поступать. Каждый сам должен решить для себя, следовать ли позиции автора или нет. Если заранее пренебрегать любым иным мнением, как это веками продолжалось в истории езидизма, то зачем вообще что-то читать? Наверное, такие последователи религии и сами всё прекрасно знают без всяких книг и всегда сумеют принять правильное решение. А может, им всего лишь так кажется? Вообще же, учиться никогда не поздно. К тому же, здесь при изложении основ религии даётся синтез исторического, философского и социологического рассмотрения объекта. Если же эти представления кажутся вам неприемлемыми, постарайтесь забыть то, о чём здесь написано, и живите так, как вы считаете нужным. Это ваш выбор!

Некоторые читатели сочтут, что всё изложенное здесь, слишком голословно и бездоказательно. Но пусть они в таком случае припомнят, сколько из того, в чём они абсолютно уверены, было им в своё время кем-то убедительно доказано, а не было принято ими просто на веру, или сами попробуют хоть что-нибудь неопровержимо доказать тому, кто заранее уверен в обратном. А те, кто не поверил изложенному здесь, пусть утешаются тем, что они узнали ещё об одном существующем мировоззрении, причём имеющем историческую подоплёку. Такое знание им, конечно, никак не помешает.

Надеюсь, будут и те, кому книга понравится, кто найдёт в ней то, что давно и безуспешно искал в других источниках. Пусть таких людей будет больше. Можно им посоветовать не останавливаться на поверхностном знакомстве с учением и попробовать начать жить по езидским (авестийским, зерваниским) законам или согласно предписаниям духовенства (тариката), хотя это и непросто в наших условиях. Право же, феномен езидизма настолько уникален, что про него вполне можно сказать: «Если бы его не существовало, его следовало бы выдумать». Но выдумывать, к счастью, уже ничего не надо. Да и довольно трудно представить себе, чтобы такое можно было действительно выдумать.

Свои корни нужно знать, но к ним невозможно вернуться, потому что с тех далёких времён прошло уже много тысяч лет, выросло прекрасное дерево и принесло свои плоды, и только невежественные люди, не желающие идти путём духовного развития, вместо того, чтобы вкушать плоды этого дерева, предлагают рыться в его корнях. Святые понятия высоко парят на своих лёгких крыльях, а человек должен дотягиваться до них, самозабвенно прикасаясь своей мыслью, не присваивая, не приземляя их.

Обращаясь к езидам, хочу верить, что книга даёт достаточно информации, чтобы понять, как сложилась наша этническая религия, осознать наше настоящее на основе понимания прошлого и строить будущее нации на основе взаимного уважения и справедливости. Ибо «все мы курды, и под единым Богом ходим»!

 

[1] Компаративистская методология — сравнение, сопоставление, диалог, аналогия, параллелизм, интерпретация, реконструкция и т. п. Способствует выявлению коммуникативного характера гуманитарного знания и тем самым утверждает диалог как норму современного философского мышления и историко-философского процесса.

[2] Меног — мысли и мыслеформы, первый план деятельности, имеет наименьшие последствия в причинно-следственных связях.

[3] Гетиг — мир слов и понятий, то, что ложится в основу образования, культур и цивилизаций.