Анна Шлахтер (А.): Как Вы познакомились с культурой хиппи (друзья, случайные знакомые, СМИ, что-то другое)?

Сейчас уже трудно точно сказать. Скорее всего, это произошло не позднее весны 1995-го. В эколого-биологическом центре (бывшая станция юннатов) у нас был клуб индеанистов, помимо прочего, мы учились плести из бисера, понятно, что эта тема (не только бисер, но и индейская культура вообще) очень близка и с субкультурой хиппи, так что и от нашего преподавателя (Ника Антанасовна Самошко, большое ей спасибо, и не только за это, от неё же я узнал и о дзен-буддизме, который оказал на меня, как, наверное, и на многих других хиппи, большое влияние), и от соклубников что-то в большей или меньшей степени просачивалось. В августе 1995-го Ника Антанасовна привела меня и в только что появившийся толкинистский клуб, там уже хипповская субкультура была представлена во всей красе. Хотя, возможно, что-то о хиппи я мог узнать и раньше (но вряд ли раньше 1992-го, во всяком случае, если речь не просто о слове «хиппи», а о каких-то связных представлениях), например, из журнала «Мы» или в связи с хайнлайновским «Чужаком в чужом краю» — книгой, оспаривающей право зваться «Библией хиппи» у Керуака.

А.: Сколько Вам тогда было лет и чем Вы занимались?

Если брать период с 92-го по 96-й, то мне тогда было 14-18 лет, самое становление личности. Занимался много чем, очень важную часть в это время занимал эколого-биологический центр, написание разных научных работ, участие в олимпиадах (экология, биология, география), слётах и пр., потом и работа редактором экоцентровской малотиражки. Кроме того, как раз в это время в нашем городе зарождалось ролевое движение: в 92-м я пытался вступить в Новый Орден Меченосцев (пытался — потому что он довольно быстро распался, а не потому, что я сам ушёл из него), потом — индеанисты, потом — толкинисты, со всеми вытекающими — и рукоделия, и боевые искусства, и ролевое моделирование как таковое, и выезды в леса, и влияние на моё литературное творчество, и расширение кругозора в музыке, литературе, философии и пр. В это же время мой интерес к оккультному, начавшийся, как это ни странно для хиппи, с чёрной магии, энерговампиризма и сатанизма, подпитывается восточными влияниями: сначала — Рерих, потом уже ближе к первоисточникам (Бхагавадгита, Дхаммапада, Дао Дэ Цзин), а в 95-м — «Железная флейта» и дзен, плюс за счёт общения с ролевиками — углубление в европейское язычество, да и много в какие ещё материалы по религии, мифологии, магии. 95-й — это ещё и первый год в университете (биологический факультет), литобъединение, студенческий театр и пр., весь этот же период — ещё и активное поэтическое творчество, первые публикации в газетах и сборниках, плетение фенек, фехтование на ножах, составление кроссвордов и много чего ещё. В общем, скучать не приходилось.

А.: Что Вам понравилось в образе жизни хиппи? Какие ценности оказались Вам близки?

Главное для меня в образе жизни хиппи — это отношение к свободе (собственно, отсюда же корни моего интереса к другим социальным доктринам — будь то анархизм, Джамахирия или Телема). В какой-то степени неформальная культура вообще — это именно попытка найти свободу, но у многих (например, у панков) свобода воспринимается именно как протест, местами как переворачивание «с ног на голову», просто «не как все», а у многих других — это скорее «свобода от», а не «свобода для». Поэтому, уходя от «стадности», от «как все», многие неформалы часто просто приходят к такому же «стаду», но поменьше, к такому же «как все», но среди «своих». У хиппи же свобода очень тесно связана с творчеством, с самореализацией, с саморазвитием в разных направлениях, с «духовными исканиями» и пр., там гораздо больше пространства для того, чтобы и субкультурные ценности оставались близки, и при этом чтобы самореализовываться своим собственным неповторимым путём. Что хиппи — обязательно за полную ахимсу вплоть до строгого вегетарианства, что они обязательно ходят в фенечках и цветочках, а слушают исключительно БГ и Умку — это стереотипы, как и то, что они обязательно за полный и безусловный легалайз наркотиков и за промискуитет, которым часто подменяют понятие «свободная любовь». Как только (я, конечно, выражаю тут исключительно своё понимание) хиппи начинает считать, что раз он хиппи, он должен быть таким-то и таким-то, делать то-то и то-то — он перестаёт быть хиппи.

А.: Какими были первые перемены в Вашей жизни, которые Вы можете отнести к перевоплощению из обывателя в хиппи (смена имиджа, другой взгляд на мир, смена круга общения, новые способы проведения досуга или что-то в этом роде)?

Я бы не сказал, что такие перемены были вообще. Не было такого момента, что я «не был — не был» хиппи, а потом вдруг решил им стать и начал потихоньку в него «перевоплощаться». Скорее, просто многие из моих взглядов, особенностей внешности и поведения и пр. стали для меня подтверждением того, что мне близка именно культура хиппи, что я могу называть себя хиппи. Например, хаер я отращиваю ещё с 87-89-го (собственно, я считаю первым своим по-настоящему сознательным поступком, когда в парикмахерской я сказал «спереди покороче, сзади не надо вообще»). Фенечки — это от индеанистов, а не непосредственно потому, что их «должны» плести хиппи. Представления о свободе — тоже очень ранние, во многом семейно обусловленные, во многом — из любимых песен (Высоцкий, например), книг (например, «Наследник из Калькутты»). Хайратник — это от занятий боевыми искусствами (чтобы волосы в глаза не лезли), а не от хиппи. Выезды на природу — тоже от эсперантистов, экоцентра, толкинистов. Конечно, руки стали периодически «обрастать» фенечками, собственного изготовления раздаривались, другие люди дарили мне, в кругу общения стало появляться больше хиппи (но, опять же, не потому, что я искал общения именно с хиппи или что была некая «тусовка хиппи», где я старался пребывать, а потому, что их было много среди толкинистов и в творческих кругах), и т. п. Разве что, наверное, могу назвать то, что я стал расписывать джинсы разными символами, названиями рок-групп, рунами и пр., но это совсем мелочь.

А.: Как близкие Вам люди отнеслись к таким переменам?

Да особо никак, все видели, что я уже давно в этом направлении двигаюсь, всё воспринималось как само собой разумеющееся. То есть близкие понимали, что это МОЁ, и либо были вместе со мной, либо просто понимали, что влезать в это не стоит, да и бессмысленно.

А.: Попробуйте оценить по пятибалльной шкале отношения с родителями, друзьями, коллективом на учёбе/работе в то время (где 5 — отличные, 1 — абсолютное непонимание).

С родителями — 3 (то есть меня особо не интересуют их дела, их до определённых границ особо не интересуют мои, но при этом на бытовом уровне общий язык вполне находили), с друзьями — 5, разумеется (иначе какие они друзья; тем более что многие друзья сами были из индеанистов, толкинистов и пр.), с коллективом на учёбе — где-то около 3 и в школе, и в универе (то есть ко мне относятся с уважением, но как-то особо не лезут в личную жизнь, если только однокурсники сами не из числа друзей или хотя бы не из близких тусовок; хотя соучеников много, со всеми сразу оценить сложно, было по-всякому).

А.: Как внешне Вы стали выделяться из толпы?

См. четвёртый вопрос. То есть ходит такой паренёк, с длинными волосами, в чёрном шнурке-хайратничке, с фенечками до локтя, в расписанных джинсах, и все спрашивают: «Ты хиппи?» При этом я часто отвечал что-то вроде «Нет, я человек», то есть именно самоопределяться как хиппи (и исключительно хиппи), тем более публично, желания не было, я просто одевался так, как мне нравилось (сейчас я в основном во всём чёрном и в косухе, сейчас спрашивают, не металлист ли я, не панк ли я, и зависают, когда я начинаю им трактовать символизм чёрного цвета в разных культурах и объяснять, что любимое направление музыки – бард-рок). Главное, чем я «выделяюсь из толпы» — это то, чем я занимаюсь, как я мыслю и т. д., это не всегда заметно, но остальное значения не имеет.

А.: Как Вы знакомились с другими неформалами?

Как и просто с другими людьми. Пришёл в толкинистский клуб потому, что мне это интересно, там другие люди, которые себя относят (или которых другие относят) к «неформалам». Пришёл на литобъединение или в студтеатр — там тоже разные люди, кто-то более «неформальный», кто-то менее. Кто мне интересен — с тем знакомлюсь, не потому, что он «неформал», а потому, что он мне интересен. Конечно, мне интереснее те, кто интересуется примерно тем же, чем я, кто имеет близкие взгляды и пр., поэтому чаще всего получается знакомиться именно с «неформалами», но это не значит, что всякий неформал мне будет автоматически более интересен, чем «цивил», независимо от своих качеств. Хотя, с другой стороны, я вполне себе могу пользоваться стереотипными моделями поведения, и если вдруг оказался в чужом городе, а нужно переночевать — вполне могу обратиться к незнакомым нефорам на этот счёт. Плюс (это чем позже, тем чаще) вокруг меня и при моём участии, в виртуале и в реале, постоянно образуются самые разные проекты — то рок-группа, то бардовский клуб, то магический колледж, то ещё что, — так что даже если бы Магомет не ходил к горе, горы периодически всё равно ходят к Магомету.

А.: Вы можете сказать, что неформалы стали основной Вашей компанией?

См. выше. Скорее всего, могу, но не потому, что неформалы, а потому, что мы оказывались в общих кругах общения, занимались схожими делами.

А.: Какими качествами, навыками Вы выделялись среди своего неформального окружения (что-то такое, чем гордились Вы, чем восхищались Ваши друзья)?

Я вообще себя очень люблю и очень собой горжусь 🙂 Как-то раз в одном из наших клубов один мой близкий друг назвал меня «символом калининградского нонконформизма». Стихами моими тоже восхищаются. Ещё выделяюсь язвительностью, за это одни дико любят, другие — почти до наоборот. Очень часто и многие восхищаются моей жизнерадостностью, здоровьем и работоспособностью. Тщательно и небезуспешно формирую имидж самовлюблённого эгоцентрика. Некоторые уверены, что я приношу человеческие жертвоприношения. Многие думают, что я «всё знаю». Вообще я действительно много чего знаю и умею, «отличаюсь умом и сообразительностью», так что многим есть чем во мне восхищаться, и у меня хватает тех черт (из числа тех, которыми я выделяюсь), за что другие меня имеют полное право не любить. Как говорил Алистер Кроули (не уверен, сам или кого-то цитировал), у замечательного во всех отношениях человека всегда есть масса ужасных недостатков, но стоит ему от них избавиться, как он становится совершенно невыносим 🙂

А.: Опишите творческую сферу Вашей жизни: с чего Вы начинали (рисовали, писали, играли, что-то создавали своими руками) и что Вас вдохновляло?

Прежде всего (уже больше 25 лет) это поэзия, тут у меня результаты действительно высокие, я освоил огромное количество стилей, жанров, форм (включая такие сложные и малоизвестные как палиндромы, в них я считаюсь автором российского уровня, можете погуглить), много где публиковался (в том числе в Антологии калининградской поэзии XX века, есть и авторская книжка, буквально несколько месяцев назад вышли публикации в двух томах «Антологии сетевой поэзии» издательства «Скифия»), на мои слова много песен (самые известные — у группы «Мир Огня», к её созданию, названию и раннему репертуару я имею прямое отношение, её лидер, Костя Бекрев, ещё играл в «Агате Кристи» на клавишах). Сейчас, правда, я пишу мало, для этого много причин, сейчас вдаваться не буду, но творческая энергия не пропадает, реализуется в других направлениях. А так я пробовал себя много в чём: и в прозе, и в художественной фотографии (недавно в калининградском клубе «Альтернатива» прошла моя выставка Старших Арканов Таро, фотомоделью для которых была моя четырёхлетняя дочь Эланора), и в создании клипов, и в анекдототворчестве (прежде всего по книгам Майкла Муркока), и в плетении фенек, и в лепке из фольги, и даже в написании музыки, хотя с нею я не дружу, играю пару аккордов 🙂 Вообще главное моё творчество — мои общественные проекты, самых разных направлений, стараюсь, чтобы творчество было коллективным и непрерывным процессом, чтобы оно затрагивало жизнь людей и общества, а не ограничивалось рамками отдельного произведения.

Что вдохновляет? Прежде всего, музы, то есть девушки, в которых я влюблён (например, стихи обычно очень чётко делятся на периоды по «главным музам»). Я очень влюбчивый, иногда могу влюбиться за день по нескольку раз, причём механизма «вылюбления обратно» у меня нет вообще. «Влюблядство» (совсем неважно, взаимное ли и с сексуальными ли отношениями) — вообще очень мощный источник творческого вдохновения и энергии. А вообще в разные времена вдохновляло ещё очень много чего: и другие книги или песни, и поездки, места, события и т. п.

А.: Расскажите про своё первое посещение концерта неформальной музыки: на какую группу ходили, с кем, где брали билет, что почувствовали?

Я не очень представляю, что такое «неформальная музыка». ДДТ — неформальная? Если да, то это было в августе 91-го, когда после путча Шевчук приезжал к нам. Помню, что его прилёт из-за этих событий задержался. Помню, что там играли «Не стреляй», «Последнюю осень» и пр. (играли ли «Хиппанов» — не помню, темой хиппи тогда отдельно не интересовался). Хотя не помню, может, Тальков был ещё раньше, но его, наверное, ещё сложнее назвать «неформальным». Думаю (но не уверен), что оба раза ходили с родителями и с братом (хотя, может быть, только с одним родителем и с братом). Или «неформальная» — это именно местные малоизвестные группы? Тогда, скорее всего, гораздо позже, уже в 2000-х, когда у нас возникла наша нынешняя тусовка — клуб «Аделаида» (поэзия, музыка, ролевые и настольные игры и пр.), он же (отчасти) — Альтеры, он же (тоже отчасти) — Братья по Воде (это из Хайнлайна). И тогда всех деталей не помню, это было для меня довольно рядовое событие, одно из множества мероприятий в общем кругу, хотя ходил тогда, конечно, с друзьями по «Аделаиде». Хотя, может, бардовские фестивали тоже можно назвать «неформальными концертами», тем более что там и рэггей иногда бывает, и бард-рок, да и всё на природе. Тогда, пожалуй, год 1998-й, Балтийская Ухана, и ездил, кажется, с друзьями по экоцентру, а билетов там нет, мероприятие открытое. Но тоже уже вряд ли что-то конкретное вспомню.

А.: Расскажите про свой первый опыт путешествия автостопом: с кем ездили, далеко ли удалось добраться, какие уроки вынесли из этого путешествия?

Первый опыт автостопа — кажется, около 96-97-го года. Ездили с толкинисткой по имени Фродо (по цивилу — Ирина), до Зеленоградска (километров 40 от Калининграда), вернее, до корня Куршской косы, хотели найти росянку (хищное растение такое; незадолго до этого видели его там, когда ездили на практику по ботанике). Кажется, добрались за один перегон, но сейчас точно не вспомню. Вроде бы, всё прошло без приключений (правда, росянку не нашли), так что и уроков особо никаких не было. Может быть, первый случай — с нею же, но с толкинистского полигона до Калининграда, километров 30, тоже всё спокойно. А может, первый случай — это на университетской практике по ботанике, с толпой студентов и преподом, когда нас подкинули по бездорожью на джипе. Но тогда это всё довольно эпизодические случаи, по-хорошему до автостопа я добрался уже в 2000-х, с нашими «аделаидовцами». А до относительно больших путешествий (наша область маленькая, со всех сторон границы) и того позже, после 2005-го, наверное: с женой, Москва-Минск, Москва-Киев… Тогда уже и уроков было достаточно, но это уже всё-таки далеко не первые опыты.

А.: Вопрос про доверие к окружающим: как на первых этапах пребывания в тусовке хиппи Вы относились к обывателям и представителям других субкультур, считали их менее надёжными, чем хиппи?

Нет, не считал и не считаю. Надёжные и ненадёжные есть в разных культурах и субкультурах. Даже, возможно, я бы сказал, что надёжность сама по себе часто бывает более свойственна цивилам, чем неформалам, потому что среди них больше дисциплины, больше мыслей типа «что обо мне подумают, если я подведу», и пр. А среди неформалов процветает раздолбайство, очень «вольные» отношения со временем, с ответственностью и пр. Если, конечно, неформал (неважно, хиппи или нет) — твой друг, то он, разумеется, надёжнее, но потому, что друг, а не потому, что хиппи. А может, наоборот: если неформал надёжен, то он с большей вероятностью становится другом.

А.: Как культура хиппи повлияла на романтические отношения, какие критерии при выборе партнёрши появились?

Тоже очень трудный вопрос — в чём повлияла именно культура хиппи, а в чём просто я до чего-то «дозрел». Я с детства очень серьёзно относился к романтическим отношениям — настолько серьёзно, что сначала (лет в 11) вообще дал себе обет полного целибата, а потом (лет в 14) смягчил его до представлений о том, что первый секс — только в браке, брак — только по любви, любовь — только с близким по духу человеком, и т. д. (собственно, этот обет я выполнил, хотя «потерял девственность» только в 25 лет). Постепенно менялись представления о том, что входит в понимание «близкий по духу» — это да, в том числе и под влиянием общения с неформальной средой. Где-то критерии ужесточались, где-то ослаблялись. Например, из-за одной глубокой и долгой влюблённости из критериев выпало подростковое «чтобы не курила», зато уже семейные отношения заставили серьёзнее относиться к тому, какие у партнёрши жизненные цели и насколько она ценит честность, доверие. Очень важные для меня критерии (которые можно считать связанными с хипповским мировоззрением, хотя не факт, что это именно «влияние») — открытость, отсутствие ревности, стремление к саморазвитию. Физическое здоровье, восприятие секса как естественное проявление близости, а не как долг, подачку, средство оплаты, инструмент манипулирования — конечно, тоже.

А.: На Ваш взгляд, многие из современных хиппи разделяют идею свободной любви?

Многие подменяют словами «свободная любовь» термин «промискуитет». Свободная любовь — это не обязательно многочисленные сексуальные связи с малознакомыми людьми, это именно свободное, самостоятельно (а не под воздействием «общепринятой морали») выстроенное представление о том, что в сексе для тебя (и только для тебя) допустимо, а что нет. Например, добровольно, осознанно, самостоятельно выбранный целибат — это проявление свободной любви, а вот перетрахаться по пьяни со всеми на флэте — это не свободная любовь (потому что «по пьяни» — это такая же потеря свободы, как «под кайфом», «в религиозном экстазе» или «потому что так принято», да и секс — пусть и самое сильное, но далеко не единственное проявление любви). Сейчас часто неформалы именно за «свободный секс». В этом тоже ничего плохого, в здоровом обществе должна быть нормальной ситуация, когда молодой человек подходит к девушке, вежливо интересуется «Сударыня, с Вами можно заняться сексом?» и получает не по морде, а либо согласие, либо вежливый отказ типа «Извините, я сегодня занята», «Извините, Вы не в моём вкусе» или «Извините, Вам надо сначала побриться». Но сами по себе такие отношения не равнозначны «свободной любви». Скорее, свободная любовь — это то, что в «Чужаке» Хайнлайна — то есть именно не ограниченные общественными условностями отношения среди близких по духу людей, до этого, конечно, мало кто дорос. Сам я долгое время жил в полиамурном браке (с двумя жёнами, с одной из которых у нас ребёнок), никто не ревновал, между собой все дружили, конфликты, которые появлялись, никак не были связаны именно с полиамурностью, это обычные семейные конфликты, которых хватает в любой семье — в большей или меньшей степени. Вообще для меня секс с духовно незрелой женщиной где-то сродни зоофилии, а вот если женщина мне нравится и внешне, и внутренне, я не вижу ничего плохого в любых формах добровольных и осознанных сексуальных отношений.

А.: После того, как Вы стали хиппи, Вы влюблялись в девушек, не принадлежащих к неформальной тусовке?

Да, конечно, когда я влюбляюсь — я не спрашиваю сначала «девушка, Вы неформалка или нет?», иногда это были вполне себе «цивилки» в общенеформальском понимании этого слова. Другое дело (наверное, из прочих ответов понятно), что чаще всего влюбляюсь я именно в неформалок, потому что, как правило, у меня с ними больше общих взглядов, интересов, вкусов, мы чаще оказываемся в одних кругах общения и пр.

А.: Можете сказать, что со временем стали менее категоричны в отношении обывателей (например, если цивил — не значит, что с ним не имеет смысла дружить)? Если да, что повлияло на перемены в отношении?

Человек, становясь более зрелым, вообще, как правило, становится менее категоричным в суждениях, не только этих, это просто естественный ход взросления. Если он мыслит в стиле «русский — значит, прав», «атеист — недочеловек», «все мужики козлы» и пр., значит, он застрял в подростковом возрасте, независимо от того, «неформал» он или «цивил». Такого представления, что «цивил — значит, с ним не имеет смысла дружить», у меня не было никогда, мои первые настоящие друзья — это экоцентр, а не «тусовки», и до сих пор мне интереснее и ближе многие из «неформалов», чем большинство «цивилов», но это всё по уже названным мною причинам.

А.: У Вас были конфликты с другими людьми из-за того, что Вы хиппи? Если да, то с какой категорией людей?

Из-за того, что я хиппи — кажется, нет. Бывает, что кто-то начинает придалбываться из-за внешности («категория людей» в этом случае обычно определяется как «гопники»), но хиппи далеко не всегда за полную ахимсу, а постоять за себя я умею, иногда даже не доводя дело до прямой драки. Случаются (с разными людьми — и из числа «цивилов», и из числа «неформалов» — даже если они причисляют себя к хиппи) конфликты из-за убеждений, которые для меня — проявление моего мировоззрения как хиппи, но они, как правило, словесны и без последствий.

А.: Какие люди Вам не нравятся?

Лживые. Глупые. Догматичные. Несамокритичные. Надменные. Виктимные. Унылые. Безответственные.

А.: Есть ли у Вас разделение на «своих» и «чужих» (или было)? Если да, то какие люди попадают в эти категории?

Есть, хотя не такое чёрно-белое. Скорее, есть довольно небольшой круг «абсолютно Своих», чуть шире — «почти Своих», и т. д., вплоть до «совершенно чужих» (то есть тех, кто мне совершенно безразличен; кстати, категория «враги» для меня гораздо ближе, чем «совершенно чужие»: чтобы быть врагом кому-то, надо иметь с ним много общего). Причём всё очень континуально, и люди могут перемещаться из одной группы в другую. Свои — это те, ради кого я готов на очень и очень многое, почти на всё, кроме перешагивания через свои самые базовые убеждения. При этом то, что они готовы на то же ради меня, совсем не подразумевается, хотя часто бывает и так. Совершенно чужие — это не просто те, о ком я ничего не знаю и с кем не имею никаких дел, но ещё и те, насчёт кого мне нет дела, есть они вообще или нет. Это, конечно, всё очень условно и относительно, а многое воспринимается интуитивно, не осознаваясь подробно.

А.: В Хрониках Цитадели есть упоминания о поступках, которые расценивались окружающими как эпатажное поведение. Расскажите про какой-нибудь эпизод из Вашей жизни, когда окружающие (обыватели) были в шоке от Вас. Как Вы думаете, большинство эпатажных поступков совершалось Вами с целью провокации цивилов, или же Вы не думали об их реакции, и их реакция — всего лишь следствие другого типа мышления?

Я вообще люблю шокировать людей. Например, в школе на уроках неторопливо жевал бритвенные лезвия. Это для меня в порядке вещей, причём иногда я что-то делаю именно для того, чтобы поэпатировать (с разными целями: от подпитки чужими эмоциями до выявления «своих» и от изучения человеческого поведения в «полевых» условиях до личного психотренинга), иногда я делаю что-то просто для себя, но подчёркнуто делаю это так, чтобы выглядело более эпатажно, а иногда я просто делаю так, как делал бы в любом случае, но многих это шокирует. Наверное, больше всего окружающих шокирует именно последнее, а как раз в этом случае я не очень обращаю внимание на окружающих и поэтому такие случаи не особо запоминаю. Почему-то, например, стоит мне бегло, в большой фразе, сказать «вчера мы с младшей женой…», как разговор ещё полчаса вертится вокруг словосочетания «младшая жена», а не вокруг той темы, которую мы обсуждали. А ещё как-то раз я долго стопил на трассе, но никто так и не остановился. Может, водителей шокировало, что в два часа ночи их хочет остановить человек в чёрном, с маской а-ля ниндзя, двумя ножами за поясом, топором на рюкзаке и ниндзюшными когтями на перчатках? 🙂

А.: Как Вы относитесь к участию в митингах, акциях протеста (не обязательно с политическими требованиями, например — закрыли любимое радио) — стали бы участвовать?

Не то что стал бы — я сейчас довольно часто в них участвую, а иногда и выступаю организатором (за организацию общероссийской акции против церковной «реституции» у меня даже административная судимость). Это началось после того, как в 2010 году власти передали РПЦ несколько памятников культуры в Калининградской области (в том числе такой культовый в неформальных, особенно ролевых кругах как Замок Инстербург), с тех пор, увы, приходится регулярно этим заниматься. Темы, по которым я участвую чаще всего (то выступаю, то раздаю листовки или собираю подписи), тоже прямо вытекают из моего мировоззрения — за свободу слова, против клерикализации, против цензуры. К сожалению, это только вершина айсберга, сами проблемы гораздо глубже, поэтому иногда приходится участвовать и в других делах, вплоть до участковых избирательных комиссий на выборах. Хотя мечтаю о тех временах, когда мне не придётся тратить своё время на подобное.

А.: Считаете ли сегодняшние выступления «за честные выборы» протестными?

Скажем так: думаю, что для большинства их участников это именно выражение протестных настроений, хотя эти настроения пытаются использовать в своих целях многие нечистые на руку политики самых разных направлений (возможно, «чистый на руку политик» — вообще оксюморон).

А.: Вы — аполитичный человек? Принято ли в Вашем окружении обсуждать новости, политику?

Да, да, да!!! Я аполитичный человек!!! Очень хочу больше не лезть во все эти митинги, листовки, бодания с ментами и с властями, избирательные комиссии и пр.! Я вообще анархист, анархия не предполагает политики, анархия предполагает гражданское общество зрелых личностей, способных организовать свою жизнь без посредников. Но как анархист я вынужден защищать свою свободу от посягательств, и тут не до чистоплюйства: стало надо — взялся за плакаты и листовки, станет надо — возьмусь и за оружие. Очень хочу, чтобы не стало надо. Но если станет — возьмусь.

Обсуждать новости и политику в моём окружении не особо любят. Но сейчас эта тема коснулась практически каждого, так что время от времени проскальзывает.

А.: Вы можете сказать, что культура хиппи помогла Вам понять, чем Вы хотите заниматься в жизни, или как добиваться своих целей?

Скорее нет, чем да. Скорее, она просто позволила понять, что я не один такой. В подростковом возрасте чувство собственной исключительности — обычная болезнь, я тоже долгое время (ещё лет в 14) мыслил себя именно в противопоставлении «другим», многие неформалы эту стадию так и не перерастают. А среди людей, в большей или меньшей степени близких к субкультуре хиппи, нашлось очень много людей, близких мне, интересных мне, разделяющих мои взгляды, интересы, цели. Субкультура хиппи тут не исключение, то же я могу сказать, например, о ролевой или оккультной субкультуре, но, по-моему, вообще глупо противоставлять одну субкультуру другой, можно быть одновременно хиппи, джедаем, металлистом, ролевиком и пр.

А.: У Вас творческая работа, или просто источник дохода?

У меня работа, предоставляющая возможности и для творческой самореализации в том числе. Я уже 8 лет в полиграфии, корректор, дизайнер, печатник. Есть свободный доступ к компьютеру, интернету, программам, достаточно много свободного от непосредственных обязанностей времени, так что могу на работе и заниматься своими проектами, в том числе творческими, и самообразовываться.

А.: Как Вы думаете, по каким причинам человек может уйти из неформальной тусовки и стать обывателем?

Бывает, что он просто перерастает своих товарищей по тусовке и берётся саморазвиваться в тех областях, которые к субкультурам отношения не имеют — например, в науке. Бывает и наоборот, что он теряет свой нонконформистский запал и решает, что ему проще быть «как все» (сам он, скорее всего, называет это «взрослением»). В первом случае хорошо, что он покидает тусовку, во втором, наверное, плохо. А бывает и что-то совершенно третье: личная ссора, переезд в другое место, поиск других перспектив, уход в религию, прессинг родителей и работодателей, та же женитьба…

А.: Часто ли создание семьи влияет на то, что человек перестаёт относить себя к неформалам?

В моём кругу общения очень много не только семейных, но и детных неформалов. Понятно, что семейных проблем у них бывает не меньше, чем у цивилов, но и вряд ли больше. Вообще, если принадлежность к субкультуре — это именно следствие мировоззрения, то семья — совсем не повод для ухода, наоборот — повод глубже задуматься, отделить убеждения от наносного, показушного. Другое дело, если это был подростковый бунт или что-то в этом духе, тогда конечно: «пришло время» — значит, «надо жениться», бла-бла-бла.

А.: Как бы Вы отнеслись к тому, что Ваш ребёнок стал неформалом? Выбор какой субкультуры Вам бы не очень понравился?

Я бы скорее почувствовал свою родительскую неполноценность, если бы мой ребёнок НЕ стал на определённом этапе развития нефором. Я не могу сказать, какие субкультуры будут к тому времени (за моё тоже сменились волны хиппи, панков, рэйверов, готов, эмо…), наверняка она найдёт что-то подходящее для себя. Что бы не понравилось — это если бы она попала в какую-то агрессивную субкультуру вроде гопников или православных хоругвеносцев/погромщиков. Но, думаю, это вряд ли произойдёт. Ещё не понравилось бы, если бы она выбрала субкультуру не по причине своей близости к ней, не для того, чтобы реализовывать себя именно в ней, а потому что «все», потому что «надо», потому что «пора» и т. п. В общем, по причине стереотипов. Буквально недавно прочитанная заново, хотя давно и на практике знакомая фраза — «лучше самостоятельно делать свои ошибки, чем следовать верным, но чужим путём».

А.: С каким чувством Вы смотрите в будущее?

С мрачным оптимизмом в духе законов Мэрфи: всё ещё не так плохо, чтобы не смогло стать ещё хуже 🙂 Мы сейчас живём в очередной «точке бифуркации», когда человечество может или вогнать себя в лучшем случае в новое Средневековье, в худшем — в каменный век или вообще в могилу, или, наоборот, колонизировать планеты, научиться управлять погодой, избавиться от большинства болезней, а то и от смерти, сделать свою эволюцию направленной и осознанной. Это уже не научная фантастика, не мистика, не «пророчества майя» и прочая эсхатология, сейчас этим занимаются лучшие учёные мира, сейчас всё шире звучат такие слова как «трансгуманизм», «иммортализм», «киборгизация» и пр. Вопрос только в том, куда будут направлены эти знания, но это уже вопрос, решаемый в социальной плоскости, ответ на него зависит не от учёных, а от всех нас.

А.: Чем на сегодняшний день Вы довольны в своей жизни, а что собираетесь или хотели бы поменять: работа, материальный достаток, семья, отношения с друзьями, проведение свободного времени, творчество, страна.

А вот и другая сторона оптимизма по Мэрфи: нет и таких ситуаций, когда некуда двигаться вперёд, развиваться, совершенствовать и себя, и ситуацию. Например, я писал выше, что работа у меня вполне себе неплохая, в том числе и в плане творческой самореализации. Но при этом, конечно, я бы совершенно не отказался ни от того, чтобы зарабатывать на ней больше (недавно мне как раз предложили другую работу, похожую, на старом месте испугались — не захотели терять ценного специалиста — и повысили зарплату, так что я соблаговолил остаться), ни от того, чтобы поменять её на что-то ещё более меня устраивающее (был бы рад зарабатывать себе на жизнь на собственных проектах — например, на издании оккультного журнала, который я сейчас выпускаю в электронном виде; пока что с этого только небольшая подработка бывает, на гонорарах, если удаётся что-то из него издать на бумаге). Здесь же и вопрос материального достатка: я не бессребреник, я считаю, что в нынешнем обществе всякий труд должен оплачиваться (не обязательно деньгами), просто чем человек богаче, чем больше у него возможностей и, соответственно, тем выше должна быть его ответственность перед обществом. Но это, конечно, в идеале, на самом деле кругом мошенничество и эксплуатация, и чем человек богаче, тем больше ему плевать на общество.

Насчёт семьи — сейчас у меня с этим провисание, со старшей женой разлад (хочется надеяться, что временный, и мы найдём пути к взаимопониманию, но пока, похоже, нас удерживает только дочка), с младшей нет жилищных возможностей жить вместе. В идеале давно мечтаю о большом общинном доме, где жили бы все Братья по Воде: жить большой семьёй, с общинным детским садиком (благо детных в нашем кругу много, и дети замечательные). Что-то типа нашей Цитадели, но на новом витке спирали. Может, даже что-то типа общины Человека с Марса у Хайнлайна. Здесь же и отношения с друзьями: хотя, в целом, с этим проблем нет, друзей много, в том числе и друзей проверенных, надёжных, но моя семья — это именно друзья, близкие мне люди, к родству по крови это имеет мало отношения, так что и хотелось бы жить вместе.

Свободное время — больное место, его катастрофически не хватает. Планов уйма, постоянно нужны свободные руки, для меня досуг и дела (мои личные, конечно, не по трудоустройству) слились воедино. Хотелось бы больше путешествовать. Хотелось бы больше времени на книги. Есть некоторые вещи, которым бы хотелось научиться — например, управление транспортом от лошади до истребителя. Хочется прыгнуть с парашютом, поплавать с аквалангом. Много чего ещё. А вот с творчеством всё хорошо, творческих дел постоянно масса, сейчас мне важнее даже не только самому что-то творить, но и вести курсы поэтического мастерства (как Гумилёв), или Таро, например (это потихоньку делаю), или как-то ещё помогать творить другим. Творчество же — это не просто стихи-музыка-живопись, творец творит постоянно.

А страна… Во-первых, я не столько россиянин, сколько калининградец, для нас (даже для самых-самых упёртых российских патриотов, если они калининградцы) Россия — это уже заграница, это не вопрос убеждений, это простая констатация факта, нам даже виза в Россию нужна, если только не самолётом. Во-вторых, маленькую страну проще сделать пригодной для нормальной жизни, чем большую империю. Если из множества маленьких стран удастся сделать большую дружную семью, конфедерацию — отлично, но держаться за «широту страны своей родной» в ущерб благополучию её граждан — дурость. Над страной надо работать. А по-хорошему, надо работать над собой, чтобы дорастать до идеалов Бакунина, до идеалов Карелина, Каддафи (даже античные республики были бы неплохим ориентиром, если рабский труд заменить машинным, что сейчас технически осуществимо). И помогать дорастать другим.