Я не открою вам большого секрета, если скажу, что большинство человеческих мыслей являются отражениями от других ранее высказанных мыслей, мнений, либо просто некоей суммой собственных ощущений, а также чисто рефлекторных актов. Т.е. самостоятельных мыслей, их источников, а также их носителей найти довольно сложно, гораздо проще найти качественных и не очень ретрансляторов ранее высказанных, опубликованных, проверенных и не очень проверенных идей. А уж про рефлексирующих граждан и говорить нечего — у них, как правило, нет собственных мыслей, а всё, что у них есть — это базовая программа, широко распространённая также для всех живых существ, населяющих эту планету, — а именно — питание и размножение.
Рефлексоиды составляют основу любого общества, поэтому большинство законов этих обществ всегда ориентированы на поддержание его базовых функций в большей степени, нежели чем на развитие или даже на потенциальную возможность такового для всех, этого желающих. Нужно ли менять это соотношение в пользу большего количества хотя бы логиков, которых, в принципе, можно штамповать путём качественного естественнонаучного высшего образования? Или открыть возможность приобщения к инструментам «разрушения и сотворения» абсолютно для всех, предварительно сообщив условия их получения, безотносительно навязываемой ложной иерархично-демиургистской «пирамиды Маслоу»? Вопрос, конечно, интересный, и ответ на него пока звучит где-то в подсознании, постоянно принимая разные вероятностные значения.
А теперь спросите себя, насколько мысль, имеющая своим началом ранее озвученную идею, является могущественной? Безусловно, является, но… исключительно в рамках той начальной идеи, парадигмы, определившей: а) её поле, b) способ взаимодействия и с) даже вероятное направление (вектор) её развития. В этом есть существенное ограничение для логиков — людей, мыслящих линейными либо линейно-цикличными категориями: они не могут самостоятельно выйти за рамки собственных же парадигм!
А теперь поинтересуйтесь у себя же, является ли мысль самостоятельная, ранее не высказанная, могущественной? Безусловно, но здесь есть одно «но». Если эта мысль действует в реальном поле, безотносительно ощущений самого её носителя/высказывателя, и не является продуктом его рефлексии, а также имеет определённую форму (образ) для взаимодействия с любыми другими структурами и заданное её носителем направление, в таком случае эта мысль представляет собой полноценное и эффективное средство контроля и изменения реальности.
И получается, что весь вопрос в том, как правильно эту мысль подать или привить в ту среду, которую следует, по мнению носителя мысли, изменить. Хотя, возможно, следует просто её, прежде всего, иметь и далее транслировать конкретно в той форме, в которой… уже сама мысль диктует своему носителю!
Получается, что на определённом этапе формирования мыслей и идей можно допустить вероятность самоорганизации «мыслеформы», которая, будучи в некотором роде живой внематериальной (внимание: внематериальной — не значит не-материальной!) субстанцией, начинает функционировать по своим внутренним законам, при этом стремясь наиболее полно воплотиться с помощью её носителя, используя его в качестве своеобразного «средства доставки». В крайних случаях может иметь место «упоротость идеей» — а именно неспособность управлять или эффективно взаимодействовать с нею, становление её послушным рабом: обычно так бывает, когда логик пытается обуздать некую идею, выходящую за рамки его мышления, либо рефлексоид, нажравшись психоактивных веществ и словив глюки, полагает их за откровения, полученные «свыше».
Кроме того, можно предположить, что самостоятельная мысль возникла у носителя в трансцендентном порядке, т.к. явилась к нему не в результате его жизненного опыта либо внешних приобретённых «готовых» знаний, а в результате «высшей трансляции». Стало быть, в таком случае вся самостоятельность этой мысли заключается лишь в том, что она получена непосредственно носителем, минуя весь остальной сотворённый мир, данный нам в ощущениях, т.е. из более высших сфер. И уже в этом разрезе она не является целиком и полностью принадлежащей ему, а является своего рода «тяжким даром» от «высших инстанций», который уже не может быть проигнорирован, отложен в долгий ящик, и требует посеять себя в черепные коробки своих потенциальных реализаторов. Как известно — знания обязывают, а высшие знания (знания о знаниях) уже предопределяют все остальные вещи.