Интервью Элиаса Отиса

проекту «Философское кафе»

ФК: В прошлом интервью ты сказал: «Оккультное — не нечто принципиально сокрытое, это то, что ещё недостаточно хорошо доступно другим методам познания. То, что было оккультным тысячу лет назад, сейчас может быть в ведении академической науки, а то, что оккультно сейчас, может стать вполне научным в будущем». Хотелось бы разобраться. Вот ты стоишь у едва теплящегося костра с трубкой в руках и говоришь какие-то слова, обращаясь, скажем, к Духу Огня. И потом, предположительно, происходит так, как ты хотел. Например, работу нашёл. Или война окончилась. Ты будешь видеть тут причинную связь? Как вообще подобные действия могут быть понятны научно, если только речь не идёт о культурологии или психологии?

Fr. N. O.: Я не буду видеть тут причинной связи, её отсутствия не буду видеть тоже. Я буду видеть, что произошло одно событие, и произошло другое событие. Может быть, то, что война должна закончиться, а работа — найтись, привели к тому, что я стоял у костра и говорил слова. Может, наоборот. Может, оба этих события были следствием того, что «звёзды встали верно», или что фиолетовый жук в другой галактике пролетел три круга вокруг хищного цветка. А может, связи нет никакой. Но если со значимой для меня частотой за моими действиями будут следовать нужные мне события, я лучше всё-таки буду совершать эти действия. Если окажется, что причинная или синхронистичная связь здесь присутствует, это поможет мне добиться моих целей. Если нет — я не теряю ничего, кроме времени, а поскольку моя ритуальная работа, как правило, доставляет мне удовольствие непосредственно, то и время тут будет не потеряно, а обменено на это самое удовольствие. А в хорошем настроении и состоянии духа целей добиваться проще.

Я не знаю, как это действует, но у меня есть задумки, как это проверить. Собственно, разработка системы проверки этого — одна из сверхзадач моей практики уже более 20 лет. Я называю это словом «Астэрон», а ещё — словом «явник», это где-то рядом, хотя и не совсем одно и то же. Суть в том, что, как принято считать, события признаются синхронистичными, если связываются со значимым для данного человека и в данный момент времени символом или объектом. Скажем, если стороннему человеку за день попадётся 10 раз число 93, он может не обратить на это внимания, но если это число даже один раз попадётся телемиту — он посчитает это синхронизмом. И здесь есть тонкая грань: с одной стороны, если символ не значим для тебя в данный момент или вообще, но ты сталкиваешься с ним слишком часто, ты его всё равно сможешь заметить; и если ты погружён в этот символ, но рационально понимаешь, что «один раз — не»… в общем, что иногда банан — это всего лишь банан, то ты не станешь придавать ему особого значения. Так вот, система Астэрон — всё ещё очень, очень, очень далёкая от завершения — предполагает, что любой объект, любая мысль, любое событие может трактоваться как синхронизм с любым другим, но в разной степени значимости. И если окончательная проработка системы подтвердит эту мою гипотезу (как именно — я представляю достаточно чётко, но это слишком широкая тема для обсуждения), то удастся получить «явник» (по аналогии с «сонником»), позволяющий связывать одно событие с другим и символически, и практически. Можно строить разные модели насчёт того, как именно это работает («Сон Бога», «Матрица» и пр.), вряд ли это удастся когда-то узнать наверняка, но пока это будет получаться, почему бы этим не пользоваться?

ФК: Вопрос вдогонку: как увлечение эзотерикой соотносится у тебя с биологическим образованием? Сюда же: что такое материалистическая магия?

Fr. N. O.: Очень плотно соотносится. Биология (точнее, научный взгляд вообще) позволяет критичнее относиться к результатам и гипотезам, своим и чужим. Может, какие-то случайные совпадения я всё ещё и склонен считать «знаками», но всяко реже, чем среднестатистический оккультист без естественнонаучного «бэкграунда». Может, я склонен принимать одну модель ближе к сердцу, чем другую, но я не буду заявлять её как истину в последней инстанции. Что касается биологии как таковой, то в ней есть ключи ко многим областям оккультного. Нейрофизиология говорит о таких вещах как изменённые состояния сознания, осознанные сновидения, субличности и пр. Анатомия вносит более глубокое понимание в концепции чакр, каналов и пр. Теория эволюции даёт понять, что «душа» (чем бы она ни являлась; лично для меня она скорее процесс, чем субстанция — вроде водоворота, который нельзя удержать, потрогать или извлечь, я анатманист, и буддийская концепция множества дхарм, создающих иллюзию «души», гораздо ближе, чем более традиционные модели) не могла возникнуть единомоментно, а развивалась у высших животных примерно параллельно сознанию. Экология приводит к пониманию взаимосвязи всего со всем, и т. д. И с другой стороны: эзотерика позволяет понять, куда дальше направляться, она — «зачем», тогда как наука — «почему»: сейчас, когда мы вплотную подошли к тому, чтобы самостоятельно определять свою дальнейшую эволюцию методами генной инженерии, киборгизации и пр., это немаловажно.

Насчёт материалистической магии я уже отвечал в интервью журналу «Абраксас», там достаточно подробно:

Говоря о «материализме», я имею в виду не донельзя профанизированные учения вроде диамата, а представление о том, что в основе любых явлений, пусть даже самых сложных и трудно поддающихся не то что объяснению — даже пониманию, — лежат некие естественные причины, которые (хотя бы в теории) можно выразить математически (на практике, конечно, формулы могут быть столь громоздкими, что их не вместит сама Вселенная, или для них, например, могут понадобиться данные, получить которые человек не может просто в силу своей природы). Когда-то считали чем-то «сверхъестественным», например, молнию, радугу или затмения, потом нашли этому вполне физические объяснения. Затем в область науки попали электричество, гипноз, сновидения, космология, эволюция и т. д. — всё то, что так или иначе прежде соприкасалось с областью мифа, колдовства и прочей «мистики».

Маг — эмпирик: он подмечает некоторые закономерности (иногда — настоящие, иногда — только мнимые) и на их основе делает некоторые выводы, предпринимает действия. Он не имеет научной базы по поводу природы используемых им сил, он только строит рабочие модели (или использует ранее существующие), и в зависимости от того, насколько они действенны, он будет более успешным оккультистом или менее успешным. Но когда природа той или иной силы устанавливается, тот, кто их использует, перестаёт быть магом, он становится учёным, или инженером, или просто пользователем. Скажем, если в первобытном племени кто-нибудь научился ловить молнии на кусок руды, положенный на вершину горы, и смог делать это достаточно регулярно — он, по всей видимости, маг. Но сейчас подобное сможет сделать каждый, ему даже не надо знать основ физики для этого, молнии живут у него дома, в розетках. Но это не значит, что магия ушла в прошлое: чем больше круг знаний, тем больше длина окружности, отделяющей его от Неведомого, а именно эта граница и есть область действия мага, оккультиста. Таким образом, магия — это линия фронта между наукой и невежеством. Вырвавшись далеко, маг рискует получить шальную пулю от Реальности, столкнувшись с тем, к чему человек ещё не готов; оставаясь же на своём рубеже тогда, когда наука уже далеко впереди, он будет, в лучшем случае, дезертиром, а в худшем — «пятой колонной» невежества, ставящей под угрозу достижения Разума (как это мы видим в случае с религиозными ортодоксами, продающими «святую воду» из водопровода, или с теософами, утверждающими, что человек произошёл от исполинских «лемуро-атлантов», или с юными «магёнышами», принимающими чесотку за «аллергию на магию» — увы, я не утрирую).

Как поэт, приведу и другую аналогию. Веками талантливые поэты интуитивно вырабатывали некоторые критерии благозвучия, образности и т. п. Каждый из них использовал ту базу, которую подготовили для него его предшественники, но при этом старался внести в поэзию и нечто своё (в том числе и свои технические приёмы). Сейчас существует огромное количество учебников по поэтической технике, есть даже компьютерные программы, «сочиняющие стихи». Но простое повторение техники не делает человека поэтом. Он может строить идеальные с технической точки зрения вирши (как мы это, увы, слишком часто видим в наше время) и быть бездарностью, поскольку использовать рифмы вроде «розы-морозы», над которыми потешался ещё Пушкин — глупо и пошло. С другой стороны, попади, скажем, Хлебников во времена Державина, его тоже бы засмеяли: тому времени ещё не нужны были его «смехачи», да и, по всей видимости, само оно тоже располагало бы совсем к другим стихам. А если, например, сейчас сведут к единым математическим формулам принципы гармоничного звучания (что реально, но чересчур громоздко), а потом кто-нибудь, основываясь на них, напишет что-то, что показалось бы верхом благозвучия в XX веке, это тоже будет лишь этюдом, поделкой, а не Искусством.

Как я говорил выше, сейчас я работаю над внедрением естественнонаучных знаний в оккультную методологию. Это нормально для нашего времени. Это необходимо для того, чтобы отсечь голову мракобесию, которое слишком часто выдаётся за магию, за духовность, за эзотеризм, но это отнюдь не уменьшит поле деятельности для настоящих оккультистов. Скорее, наоборот: «Астрология экзопланет», «Радиационное излучение и Собеседование с С.А.Х.», «16-битная геомантия», «Генно-инженерное модулирование психиков в пневматиков», — так (если немного пофантазировать и не делать слишком постные лица) может выглядеть оглавление оккультного журнала XXII века. Причём, хочется надеяться, это будет всё-таки не «торсионщина» с «фоменковщиной», а именно смелый поиск нового, базирующийся на текущих достижениях академической науки.

Добавлю ещё, что, согласно представлениям Телемы, магия — это «наука и искусство вызывать изменения в соответствии со своей Волей». Здесь нет ни слова о том, что метод изменения — нечто «сверхъестественное». Напротив, в предисловии к книге «Магия в теории и на практике» Алистер Кроули всячески подчёркивает, что магическими могут являться любые, самые бытовые дела, если они совершаются в соответствии с собственной Волей: все примеры, которые он там приводит, строго материальны. Пожалуй, это предисловие на несколько страниц — одна из немногих книг, которые с полным правом и без всякого пафоса можно озаглавить «Всё о магии». Именно это предисловие, а не всю эту книгу целиком и не множество других, гораздо более толстых и претендующих на то, чтобы так называться.

ФК: В чём разница между оккультизмом, магией, эзотерикой и псеводонаукой?

Fr. N. O.: Проще всего с псевдонаукой: это такое учение, которое оперирует наукоподобной терминологией, действует преимущественно в сферах, проверяемых академической наукой, но при этом не соблюдает требований научного метода и не выдерживает проверки им, тем самым вступая в противоречия с проверяемыми фактами.

Эзотерика, по определению — это «тайное знание», в противовес экзотерике как знанию явному (по этой причине, конечно же, отдел «Эзотерика» в книжных магазинах следовало бы переименовать в «Юмор»). Эзотерика неотрывно связана с системой посвятительских организаций, магических орденов и тайных обществ, где существует передача знаний непосредственно от учителя к ученику, клятвы сохранения орденских тайн, секретные языки, инициатическая иерархия и прочие подобные составляющие. Возвращаясь к вопросу о материалистической магии, несомненно эзотеричны и академические круги: непосвящённому будет сложно понять проблемы квантовой физики или синтетической теории эволюции, для этого есть и ступени посвящения (курсы и учёные степени), и секретный язык (научная терминология). Здесь же окажутся, скажем, и школы боевых искусств (а может, и спортивные организации вообще), а может, и какие-нибудь политические организации и даже кулинарные клубы со своими секретами и фирменными рецептами, — по аналогичным же причинам. Но если более традиционно, то эзотерика — это инициатическая система, касающаяся любых вопросов, кроме тех, которые попадают в область академической науки, спорта и других более очевидных сторон человеческой жизни. В некоторой степени это «тайное из тайных»: перечисленные выше организации говорят непонятным языком о понятных вещах, а эзотерические — непонятным языком о непонятных вещах. Из этих непонятных вещей какие-то, возможно, всё же имеют смысл, а какие-то, возможно, и нет.

Оккультизм — тоже значит «тайный», и тут этот термин близок к эзотерике, но, как мне думается, он менее связан с инициатической структурой и потому более индивидуален. Скажем, когда я говорю о своей личной практике, я говорю о себе как об оккультисте, а не эзотерике, а вот Орден Белой Обезьяны или Ordo Templi Orientis — организации не только и, может, не столько оккультные, сколько эзотерические. Оккультизм — это изучение скрытых сторон собственной личности и тайных рычагов управления реальностью. Как и везде, здесь очень трудно провести границу между реальным положением дел и иллюзиями о нём, но проводить такую границу — это личное дело каждого, пользоваться чужими границами значит уходить из области оккультного.

Ну, а насчёт магии я уже говорил выше, вряд ли можно сказать о ней лучше, чем в предисловии к «Магии в теории и на практике». Я бы, правда, ещё ввёл разграничение этого термина с колдовством (и делал это в своём незаконченном «Популярном эзотерическом словаре»), но раз такого вопроса не было, то, пожалуй, и не буду 🙂

ФК: Какие оккультные организации ты уважаешь? Какова связь между оккультистами постсоветского пространства и западными/восточными?

Fr. N. O.: Я уважаю любые оккультные организации, в которых есть заслуживающие уважения люди и которые занимаются заслуживающими уважения делами. С зарубежными, в связи с незавидными познаниями в иностранных языках, я не очень знаком, но из российских меня больше всего привлекают те, которые занимаются переводческим, издательским, образовательным и прочим просветительским трудом. Это, конечно же, и O.T.O. с его Колледжем «Телема-93» и магико-гримуарной серией книг, и Касталия с её лекциями, переводами и изданиями, и (да простят мне мои Братья по O.T.O.) B.O.T.O., сделавший доступными для русскоязычного читателя множество книг Кроули, до которых не дошла рука других переводчиков, и Орден Хранителей Смерти, выпустивший не так давно довольно системный и обстоятельный вводный сборник лекций по основам магии, и E.S.V.!, чьими усилиями популяризуются наработки в лавкрафтианской традиции, и многие другие — не могу перечислить их все, но их довольно много. Пожалуй, главные черты, которыми должна обладать уважаемая мною оккультная организация — это недогматичность, уважение к научному методу и стремление к просветительской деятельности.

Что касается связи между постсоветскими и «дальнезарубежными» оккультистами, то, как мне кажется, она оставляет желать лучшего. Пожалуй, из стран дальнего зарубежья наш главный партнёр — это Израиль, хотя, как поётся в песне, «там на четверть — бывший наш народ», так что ничего удивительного. Конечно, если говорить о международных эзотерических организациях (вроде O.T.O. или не слишком уважаемого мною «Нового Акрополя»), там связи с другими странами достаточно тесные (впрочем, в O.T.O. они, увы, довольно эпизодические, налаженной системы международных связей, как мне кажется, нет). Но таких организаций не так уж и много, гораздо больше орденов и «орденов» постсоветского пространства (даже в том случае, если это не чисто виртуальные группы и не «ордена частного пользования» одного конкретного «магистра» районного уровня — что, к сожалению, не редкость), возникших непосредственно в этой стране и при этом не успевших наплодить филиалов в других странах, кроме разве что других же постсоветских. Пожалуй, Орден Белой Обезьяны — одна из немногих российских организаций, представители которых есть не только в Украине и Беларуси, но и во Франции, а сфера деятельности распространяется также на Грузию и Литву 🙂 Что не может не радовать, конечно, но это капля в море. А частные, внеорганизационные контакты отдельных постсоветских оккультистов с зарубежными наверняка имеются, но о них я мало осведомлён.

ФК: Мировоззрение людей, связанных с разными духовными поисками, обычно выражается в оппозициях Хаоса и Порядка, Добра и Зла, Света и Тьмы, Серости и Здравого Смысла. Иногда добавляют какие-нибудь средние позиции. Как ты думаешь, откуда берётся такая топика? Не кажется ли она (даже, а может и в особенности, с добавлением третьей стороны) очень бедной для описания реальности?

Fr. N. O.: Конечно, кажется. 2 — первое из чисел, позволяющих классифицировать окружающие объекты. Но даже самая классическая и проработанная из таких моделей, Инь и Ян, двоична только формально, на самом деле она четверична (вспомним кружочки на «иньянке»), а в развитии 64-ична (И Цзин). Дихотомия Хаос-Порядок — это скорее не строгая оппозиция, а континуум от абсолютного нуля до планковской температуры, то есть два полюса, оба из которых практически недостижимы, но вероятность благоприятных условий на этой шкале зависит от удаления от крайностей, и здесь уместен вопрос Мартышки о том, сколько кокосов — это ещё не куча, а сколько — уже куча. Концепции света и тьмы, добра и зла прорабатываются многими традициями, но, скажем, в Каббале Свет становится Тьмой постепенно, по мере удаления от Источника, да ещё и разными путями. А если внести в модель сияющие Клипот и нечистые Клипот как совершенно разные проявления условной «тьмы», то детальность прорисовки становится ещё выше. Иначе говоря, двоичность — это свойство не каких-то конкретных традиций, а именно уровня развития людей, принадлежащих к этим традициям. Большинству проще мыслить категориями хорошо — плохо, принято — не принято, надо — не надо, Единая Россия — КПРФ, Бог — Дьявол, верх — низ, истинная вера — ересь, фанта — пепси… Это ставит человека на позиции

сторонника плоской земли: если в Австралии человек стоит «вниз головой» (с нашей точки зрения), то он должен упасть «вниз». Но уже на чуть более высоком уровне знания и сознания ты понимаешь, что верх и низ относительны, и что «низ» — это не низ, а центр. Когда ты узнаёшь, что «блуждающие звёзды» — это такие же планеты, как наша, ты понимаешь, что и таких «центров» может быть множество. Когда постигаешь иерархичность мира (спутник — планета — звезда — галактика), то понимаешь, что верх и низ могут быть не только «относительными» или «разными», но один «верх» может быть «более верхом», чем другой (скажем, если ты стоишь на Земле головой к Солнцу, то в то же время ты стоишь головой вниз в той системе координат, где «низ=центр» — это само Солнце, а «наверху» — рассеянный диск и облако Оорта, причём ЭТОТ верх более глобален, чем твой, земной). То же самое происходит и в любых других классификациях. Я помню те времена, когда было принято считать грибы «низшими растениями». Потом они стали самостоятельным царством живой природы. Потом оказалось, что это не одно, а несколько царств, да и вообще «низшие растения» — совершенно условное понятие. А сейчас ключевой единицей биологии вообще всё больше становится ген, а не организм — сперва благодаря теории симбиогенеза, затем и благодаря тому, что всё больше значения придаётся горизонтальному переносу генов. Но скажи кому, что мы на 20% вирусы, что наше зрение происходит от динофлагеллят, а сами наши клетки — это конструктор из самых разных, далёких друг от друга организмов, это вгонит его в ступор. Точно так же и с понятиями «добро» и «зло»: человечество давно шагнуло от догматической морали к этическому релятивизму. но большинство людей всё же остались где-то на плоской земле с её слонами и черепахами.

ФК: Ты уже давно присутствуешь во всяких движениях от толкинизма до джедаизма и от Телемы до культа Ктулху. Чувствуешь разницу между разными поколениями в этих движениях?

Fr. N. O.: Скорее да, чем нет, но в разных движениях эта разница проявляется по-разному. Скажем, в толкинизме, как мне кажется, особо заметен переход от «вдохновения» к «задротству»: если раньше носить «занавески» и пользоваться деревянными мечами было в порядке вещей, если раньше споры между сторонниками словоформ «вала-валар» и «валар-валары» не доходили до обсуждений в ереси, если раньше «толкинисты», «перумисты» и «ниеннисты» мирно собирались вместе друг с другом и даже с «реконструкторами», — то сейчас здесь всё больше сектантства и догматизма. Джедаизм моложе (во всяком случае, в России), здесь, по-моему, главное изменение произошло благодаря переходу от форумного формата к социально-сетевому: дискуссии сменились «комментами» и «лайками», да и вообще сейчас всё меньше людей открыто позиционирует себя как ситхов или джедаев, даже если использует элементы ЗВшной картины мира. Культ Ктулху (вернее, лавкрафтиана в целом) изначально более разнообразен, чем джедаизм, там очень много трактовок и проявлений, так что трудно сказать, что какое-то изменение связано именно со сменой поколений, но сильно заметен уход с арены собственно КЗФ (культа «Ктулху Зохаваит Фсех»), который раньше вливал в эту традицию неповторимый элемент юмора и троллинга. По мере возможности, я стараюсь поддерживать этот элемент в собственных изысканиях, но в целом лавкрафтиана сейчас более мрачная, а часто и более догматичная, чем несколько лет назад, когда Культ КЗФ жил и здравствовал. Российский O.T.O., мне кажется, за время моего с ним знакомства не сильно изменился, разве что чаще стал дуть на воду, не раз обжигавшись на молоке, но это как раз вопрос не поколений, а индивидуального опыта ныне действующих наших руководителей — опыта, который, возможно, позволит избежать многих прежних ошибок, хотя, с другой стороны, и не даст учиться на новых. Говорят, что Телема в России стала менее пассионарной с момента своего появления здесь, но я не застал те времена, с которыми мог бы сравнивать, так что не уверен, что вправе говорить на этот счёт. Есть и много других движений и традиций, с которыми я так или иначе связан, но говорить обо всех не представляется возможным, а общих черт в их истории, полагаю, не слишком много.

ФК: Ты один раз выступал у нас на «ФК» с темой «Человек-зачем и Человек-почему». Можешь описать свои впечатления?

Fr. N. O.: Было дело 🙂 Тогдашнее занятие касалось сравнения учений Алистера Кроули и Тейяра де Шардена, в частности — их представления о «зачем» и «почему». У Кроули «почему» — «трижды проклято». Почему? Вряд ли будет корректным отвечать на этот вопрос 🙂 Зато «зачем» Кроули — это «для чего» в его Ритуале Воли, это квинтэссенция Телемы. У де Шардена «почему» связано с наукой (изучающей то, что привело нас к нынешнему состоянию), «зачем» — с религией (строящей концепции того, куда нам двигаться дальше — то, о чём я говорил выше применительно к эзотерике). «Почему» всегда ускользает, расщепляется на множество не связанных друг с другом ответов (почему я пишу об этом? — потому что меня попросили; потому что умею писать; потому что родился человеком; потому что вымерли динозавры, освободив место млекопитающим; потому что фундаментальные константы определились во время Большого Взрыва так, а не иначе). «Зачем» стремится к слиянию в пределе, к «свершить Великое Делание» (Ритуал Воли), хотя, понятное дело, у каждого действия может быть и несколько целей. «Зачем» и «почему» де Шардена объединяются в формуле Кроули «цель — религия, метод — наука», это формула «научного иллюминизма». Вот, вкратце, насколько помню, суть моей лекции (во всяком случае, таковой она была бы, если бы я вёл её сейчас, а память может меня подводить). Что касается впечатлений, то они в целом весьма приятны. Уютная обстановка кафе, хорошая компания образованных молодых людей, вежливая и динамичная дискуссия… Пожалуй, главный негатив — отсутствие аудиозаписи: если бы та встреча состоялась после того, как я запустил Колледж «Телема-93» в Калининграде, я бы обязательно попросил кого-нибудь прихватить диктофон и вести запись, но тогда мне не хватило опыта для этого.