Владимир Гарматюк

О сущности материи жизни,

о смысле жизни в теле и о смерти

(Нравственность спасёт и человека, и Мир)

Все рассказанные ниже факты произошли на самом деле.

Это было в середине 90-х. Август. Автомобильная трасса «Дон». Сергей притормозил на обочине, вышел из машины и, глядя на товары, пошёл вдоль длинного ряда торговцев стихийного рынка сельхозпродуктов.

Жители окрестных сёл везли на продажу к дороге всё, что продавалось. Чего тут только не было. Внимание привлекли десятка полтора живых раков, которые лежали на земле на старом листе фанеры. За ними стояла босая, в простом ситцевом платье, средних лет женщина.

Конечно, жарко, но почему она без обуви и раки у неё живые, а не варёные, как у всех продавцов. Сергей на мгновение остановился и посмотрел на неё. Она молчала.

— Купите раки, — предложила за неё соседка справа пожилая полная женщина. И добавила, что у неё сегодня день рождения.

— Раки сырые, что с ними делать, где их варить, — ответил Сергей.

С этими словами он пошёл далее. Купил еды. Путь впереди дальний. Длительная командировка подходила к концу. Сегодня надо было успеть в Белгородскую область, в город Старый Оскол. Времени за рулём было достаточно, чтобы обдумать предстоящие днём дела и этот короткий утренний разговор на придорожном рынке.

…То, что раки живые — это объяснимо. На такой жаре варёные быстро испортятся, и тогда их уже будет никому не продать. А почему женщина босиком? Вроде, какая-никакая обувь у людей давно есть. Никто без обуви не ходит. Из села к дороге далеко идти, ноги устали, жарко, обувь сняла — не находил ответа Сергей. Надо было купить у неё те раки. — Так они же сырые. Что с ними делать? — Надо было, не торгуясь, купить за цену, которую бы она назвала, и затем подарить их ей на день рождения. Вот как надо было правильно поступить. — Сергей повинил себя за свой эгоизм, за то, что, будучи там, на трассе, не догадался до этого. Пословица говорит: «Дорога ложка к обеду». Теперь разве назад вернёшь, сколько уже проехал, да и впереди ждут, — думал Сергей.

Впоследствии он ещё не раз встречал людей раздетых и босиком, было это и зимой, и летом, и более не проходил мимо, и всякий раз это были личные людские трагедии.

В Старом Осколе с делами задержался и выехал из города уже вечером. В августе быстро темнеет. А тут ещё совсем некстати небо заволокло тучами, и пошёл мелкий дождик. Ехать в темноте при отсутствии видимости — удовольствие малое, да и небезопасно. Надо бы где-то остановиться, а съездов с дороги нет. Попадётся первый, какой бы ни было — сверну, — решил Сергей. Он сбросил скорость и поехал медленнее.

На первой отворотке Сергей свернул на просёлочную дорогу, которая пошла полем вдоль лесополосы. В лесу ночевать некомфортно, лучше проехать в поле, подальше от дорожного шума. Через километр лесополоса закончилась, и дорога пошла лугом. Мелкий дождь стал плотнее. Совсем ничего не видно. В пяти метрах фары высвечивают лишь сплошную пелену дождя. Проехав ещё метров двести, Сергей свернул с накатанной колеи в сторону и остановился. На сегодня довольно. Он быстро разложил сидения в машине, получилась полноценная кровать. Расстелил походные постельные принадлежности. Вышел из машины, с удовольствием по пояс умылся тёплой водой. За день вода в пластмассовой канистре хорошо нагрелась. Вытерся полотенцем, быстро поужинал, лёг спать и сразу же заснул.

Снился сон, что стоит он на этом самом месте, а впереди перед машиной овраг. В следующий момент отчётливо громко каркнул ворон. Так громко, что Сергей проснулся. Ворон из сна или наяву, — лёжа с закрытыми глазами, думал Сергей. Ночь прошла, дождик закончился, светало, но солнце ещё не взошло. Сергей приподнялся, выглянул наружу и увидел перед собой неприятную картину. — Машина стояла на краю кладбища. Если бы он ночью проехал вперёд по дороге ещё метров десять, то прямиком бы въехал в кресты. А впереди машины, куда он отвернул, был действительно тот самый овраг, который ему снился и который он из-за темноты и дождя никак не мог видеть. Вокруг машины никого не было видно. Утро не наступило. Вставать рано.

Место для ночёвки не самое хорошее. Но ведь ночь-то прошла спокойно. Никогда больше в темноте не буду выбирать место. Как я мог во сне увидеть этот овраг, которого никогда не видел, и откуда взялся ворон? — С этими мыслями Сергей заснул. Проснулся часа через три оттого, что ярко светило солнце, и оно внутри нагрело машину.

Наступил новый день.

При солнце всё воспринимается по-другому. Сергей поблагодарил «случайных соседей», что не потревожили, сложил постель, умылся, позавтракал и выехал в путь.

Сны часто имеют осмысленное значение. Их надо научиться понимать, чтобы предвидеть будущее. Ворон каркает, значит, предупреждает о какой-то опасности. О какой? Вообще-то ты в дороге, а за рулём надо быть внимательным, вспоминая сон, сделал вывод Сергей. Остался позади Курск, Орёл, и к концу дня он уже подъезжал к Туле.

Впереди указатель поворота на Ясную Поляну, в родовое поместье русского писателя Льва Николаевича Толстого.

Совместим полезное с приятным — работу с отдыхом. Надо воспользоваться случаем и заехать в «Музей-усадьбу» Льва Толстого.

До закрытия музея оставался час. Но дом Толстого для посещения уже был закрыт, а территорию поместья можно было посмотреть. На входе Сергей встретил группу туристов. Экскурсовод, заканчивая экскурсию, рассказывала, что, по преданию, дух Льва Толстого, похороненного на территории усадьбы, до сих пор здесь и живёт. Времени в запасе было мало, и Сергей пошёл быстрым шагом, осматривая достопримечательности и читая по пути на стендах выдержки из произведений Льва Толстого, которые он посвятил своим памятным местам.

Впереди была развилка на три направления. Налево — к могиле Льва Толстого, прямо — к речке. Тут же справа на перекрёстке, «полуобнявшись», обвиваясь, росли берёза и дуб. Из-за них указателя направо, и что там находится, не было видно. Сергей свернул налево.

Чисто убранный, ухоженный, ровный холмик, почти без единой травинки, без ограды и без креста. На это уединённое место у оврага указал при жизни сам Лев Толстой. Завещал похоронить себя просто, без всякой помпезности. Чем человек выше поднимается, тем он сам себя должен ниже наклонять. «Если вы для кого-то стали плохим, значит, много хорошего было сделано для этого человека» (Л. Н. Толстой).

Вернувшись на развилку, Сергей пошёл прямой дорогой на речку. Речкой этот ручеёк, который в сухой год вообще пересыхает, назвать нельзя. Возможно, что во времена жизни Толстого вода в этом ручье и бывала. Ни туристов, никого вокруг уже не было. Время поджимало, и на обратном пути, чтобы успеть посмотреть отворотку направо, Сергей решил сократить путь, пройдя от речки через поле и лес, выйти на третью дорожку и уже по ней вернуться к развилке. Пересекая в горку быстрым шагом небольшой лесок, Сергей немного устал. Пройдя лесом, он вышел на ту самую дорожку, на которую предполагал выйти. И, приятно удивившись, неожиданно впереди увидел одиноко стоявшую пустую скамейку. Она была очень кстати и вовремя.

В запасе было несколько минут, и Сергей решил отдохнуть. Простая скамейка из берёзовых жердей сделана умело и с толком. Сергей внимательно рассмотрел, как она собрана, и решил по возвращению домой сделать себе точно такую же.

Солнце клонилось к закату. Сергей намеревался было уже подняться и идти, но посмотрел на часы. До закрытия оставалось минут двадцать, а до выхода из усадьбы быстрым шагом можно было дойти за пятнадцать. И Сергей решил ещё на пару минут задержаться в этом тихом уютном местечке. Но, видимо, это не входило в чужие планы, и чьё-то терпение лопнуло. В следующее мгновение Сергей почувствовал, что какая-то мощная, невидимая, неодолимая сила навалилась на него. Она давила не на колени, а попыталась занять собою пространство внутри тела, вытеснив его сущность.

Это было необычное, прежде никогда не испытанное новое чувство. Не было никакого физического давления, как если бы тебе на колени положили двадцатикилограммовый блин от штанги, но было очень мощное, без ощущения массы, давление внутрь тела. Давление было настолько сильное и нестерпимое, что ему нельзя было противостоять. Вмиг Сергей вскочил со скамейки. Подобно тому, как твёрдый орех вылетает пулей из-под молотка, когда удар молотка попадает вскользь. Едва он вскочил со скамейки, давление в тот же момент прекратилось. Сергей стоял напротив и в недоумении смотрел то на скамейку, то по сторонам, но никого вокруг не было, и ничего в природе не шелохнулось. В следующий момент живая сущность внутри самого себя чуть-чуть, на несколько сантиметров, пододвинулась, а потом встала обратно, на прежнее место. Словно человек, сидя на стуле в неудобной позе, пошевелился. Этого малейшего движения живой материи внутри тела было совершенно достаточно почувствовать и совершенно ясно осознать — то, что двинулось внутри, и есть настоящее живое. Вот оно-то и есть настоящая жизнь. А тело так же безжизненно, как камень или как деревянное полено. Живая структура — тебе принадлежащее, а тело — всего лишь внешняя чужая мёртвая материя.

Движение живой сущности относительно тела произошло так же безболезненно и без каких-либо ощущений, словно отстриг прядь волос. Живое сознание, зрение, чувства — все они переместились относительно тела. При этом в теле не осталось ничего живого.

Тело — ничто. Оно мгновенно становится таким же мёртвым, как снятая с руки перчатка. Или можно сравнить с тем, как автомобилист, выйдя из машины, обнаружил бы со стороны, что он сам и его автомобиль — это не одно и то же.

Ждать и экспериментировать далее возле скамейки не было времени. Хотя сейчас, спустя время подумалось, что надо было бы попробовать ещё раз сесть на то же место. Что же это было? — С этими мыслями Сергей быстрым шагом по аллее пошёл к выходу. Подойдя к развилке, на указателе он прочитал: «Любимая скамейка Л.Н. Толстого».

Вот в чём дело! Значит, я сидел на любимой скамейке Льва Толстого, дух которого живёт в усадьбе. Придя вечером к своей скамейке, Лев Толстой обнаружил, что она занята, и когда ему надоело ждать, он попросту ради шутки или в раздражении сел мне на колени.

Сергей вспомнил свой ночной сон. Может, ворон каркнул, предупреждая об этом событии или о чём-то другом?

P.S. Что есть основа и носитель жизни? Из личного опыта наблюдения я бы ответил так. Это отличная от тела, прозрачная, как воздух, не видимая зрением, но одновременно с этим достаточно прочная и упругая к внешнему (однородному с ней) воздействию — целостная материя. Она автономная и самодостаточная. Она — носитель жизни, информации и памяти. Она, а не физическое тело, есть настоящая живая сущность. Она может безболезненно и беспрепятственно перемещаться относительно тела, отделяясь от него, пересекая на своём пути неживые твёрдые предметы, одежду, стены. При выходе и перемещении вне тела — ни сознания, ни зрения, ни слуха, ни памяти в теле не остаётся. При её отсутствии тело мертво, а при наличии её «оживает».

Второй вопрос. Зачем живой сущности тело? — Оно служит человеку инструментом всестороннего и, в первую очередь, нравственного развития живой сущности. Нахождение живой сущности в теле — это бесконечная ежедневная «учёба и экзамены», это личный «проходной балл», наконец, это «входной билет» в продолжение, в другой Мир. Где и в какой Мир — у разных народов есть на то много своих разных представлений.

Третье. Почему человек не знает, что идёт в своё тело на «учёбу», и что его жизнь со старением тела не заканчивается? — Для чистоты «обучения» память чиста. Чтобы новая жизнь могла начаться с «чистого листа». Чтобы, зная о своём бессмертии, человек не хитрил, а был искренним в поступках, не рисковал напрасно телом, не обрывал своё обучение преждевременным разрушением тела. Чтобы человек, будучи искушаемым в теле, научился поступать правильно. Иначе как же он и на чём проверит и научится. Как, совершенствуясь, поострит или изменит себя. Через жизнь в теле живая сущность накапливает опыт в память.

Когда живая сущность покидает тело, тогда ей для потребности тела уже ничего не надо. А когда исчезает потребность тела, то с нею заканчивается и процесс обучения. Тогда «живой плод созрел». Мысли живой сущности вне тела становятся её языком общения. Мысли открываются окружению. Вне тела у живой сущности нет возможности испытать себя поступком, проверить и измениться. Созревшая живая сущность выходит из тела, подобно тому, как спелый плод падает с дерева.

Земля — как большой «аквариум» для развития «человеческих мальков». И если упущена возможность, то спустя время, наблюдая вне тела, будешь лишь сожалеть, что предоставленная возможность развития упущена.

Что подтверждает сказанное. Первое — это то, что человек не чувствует старения сознания живой сущности. Материя сознания неизменна. От самого рождения и до смерти сознание человека находится в «одних летах».

Второе — у материи сознания нет чувства конечности. Страх человека, застилая его сознание эмоциями, мешает почувствовать бессмертие. Но при подавлении страха чувство бессмертия живой сущности сознанием ощущается яснее.

Россия, г. Вологда

23.06.2015