Гай Юлий Орловский в очередном длинноруком Ричарде порадовал определением, которое развело меня на небольшую лекцию о формальной логике и типичнейших ошибках, которые люди далеко не глупые совершают, не особо осознавая процессы собственного мышления.

Определение такое:

«Честность — это когда хочешь сказать одно, а говоришь правду».

Очевидно, что это не совсем то определение, которое общепринято. Но тогда что же, собственно, оно определяет и чем отличается от «истинного»? Итак, посмотрим, что мы тут имеем. Прежде всего, мы имеем два противостоящих параметра «правда» и «ложь», во-вторых, у нас имеются ещё два параметра: «Хотел сказать» и «Сказал». По этим параметрам мы можем построить таблицу состояний 2*2 с четырьмя возможными состояниями параметров. Она имеет следующий вид:

Таким образом, в нашем распоряжении четыре определения поведения человека, которого мы оцениваем с точки зрения честности.

1. Хочет сказать правду, говорит правду.
2. Хочет сказать правду, говорит ложь.
3. Хочет сказать ложь, говорит правду.
4. Хочет сказать ложь, говорит ложь.

Теперь выберем то определение, которое будет обозначать такое человеческое качество как «честность». Очевидно, что это определение А. Теперь мы имеем определение честности, построенное из указанных четырёх параметров.

Дальше следует вопрос, что же следует считать «нечестностью», если «честность» есть А? И вот тут логика большинства даёт первый сбой.

1)     В первую очередь в качестве «нечестности» предлагается вариант D. Это не верно, вариант D является «нечестностью» в том смысле, что он тоже принадлежит к «нечестности», но «нечестность» только этим вариантом не исчерпывается. Здесь срабатывает стремление построить симметричную (либо асимметричную) картину, когда то, что слева, в точности напоминает то, что справа. Почему человек так пытается мыслить, ему самому неизвестно, просто он привык думать симметриями. Последнее ничем не оправдано.

2)     Во вторую очередь в качестве «нечестности» указываются все существующие варианты, кроме А. То есть «нечестность» — это любой из B, С, D или их сочетание. Этот вариант ничем не лучше первого, так как данные варианты также не исчерпывают «нечестность». Здесь, в частности, упускается вариант, когда человек, например, ведёт себя одновременно и как А, и как D. То есть хочет говорить правду — говорит правду, хочет говорить ложь — говорит ложь. Это поведение не является честным, однако не является и сочетанием только B, C и D. Здесь у рассуждающего также срабатывает стремление построить диадическую картину, когда всё пространство поделено надвое, причём разделение носит какой-то абстрактный абсолютный характер и то, что слева не может быть (немыслимо) соединено с тем, что справа. Сознание удерживает в голове именно эту несоединимую пару противоположностей именно в единственном виде, как пару противоположностей, и в дальнейшем оперирует ею исключительно так, никак иначе. Хотя в очередной жизненной задаче может потребоваться принципиально иной подход, где противоположности перестают быть таковыми. Увы, задача оказывается неразрешимой.

3)     Третий вариант — это, безусловно, всё, что не является А, но входит в наше множество. Это любые сочетания АBCD, кроме А. Почти верно, но, как правило, упускается вариант, когда ни B, ни С, ни D, но и не A. Например, человек, который не говорит и не думает вообще, тоже является «нечестным». Так как не A. Тут тоже достаточно важный момент, данное поведение вообще не входит в нашу 2*2 зону, и посему мы, вроде бы, не вправе рассматривать его в ограниченных нами пределах ABCD. Почему? Потому, что мы не можем определить, описать такое поведение при помощи вот этого нашего ограниченного числа параметров ABCD. Но, после того, как мы описали множество А, мы получаем и множество «не-А», к которому вот это вот тоже принадлежит. В эту ловушку попадаются практически все. Упускаются пустой вариант «ни один из указанного, перечисленного, предложенного, придуманного», а зачастую и полный «всё перечисленное сразу единовременно». Поиск ведётся только внутри и только между вариантами. Неумение выходить за рамки описуемого — это очень большая проблема.

Теперь мы можем определить «лживость» как вариант D и «нелживость» как все прочие «не D». Отметим, что для человека, который по умолчанию использует вариант 1) из вышеназванных, «лживость»=«нечестность», а «честность»=«нелживость» всегда, независимо от числа используемых параметров и способа описания. Он любит симметрию. Я здесь остановлюсь, лишь указав на то, что мы можем точно также взять и оставшиеся варианты B и C, которые, в общем случае, ничем не хуже прочих, и рассмотреть их точно так же и по такой же схеме. Но нас ждёт кое-что более интересное 🙂

Итак, мы добрались до очень интересного момента. Рассмотрим человека, который является А и D (далее AD), то есть что хочет, то и говорит.

Это уже определение. Смотрите внимательно, мы можем определить его, не используя параметры «ложь» и «правда», нам достаточно параметров «хотел сказать» и «сказал». Пользуясь только этими параметрами, мы можем определить нашего AD как «хотел сказать = сказал», запомним этот факт и отложим в сторону. Есть ещё одно определение этого человека, этонормальный человек. Люди, которые нас постоянно окружают, это люди нормальные. Пусть пока по вот этим четырём параметрам. В то же время состояние, когда человек говорит не то, что хочет, есть патология. То есть состояние BC есть патологическое состояние.

В данном случае и норма и патология — всего лишь термины, которые я ввёл для описания состояний, но они ни в коей мере не являются логически обоснованными. Их определения лежат за пределами тех параметров, что мы рассматриваем, здесь это просто маркеры состояний. Тот факт, что мои термины совпали с общепринятыми, значит лишь то, что я так захотел. Этот момент ввода дополнительных обозначений, сущностей со своими контекстами обязателен к отслеживанию в любых рассуждениях.

Теперь вспомним определение Орловского, с которого всё началось: «Честность — это когда хочешь сказать одно, а говоришь правду». Из наших возможных состояний мы обнаруживаем, что в данном случае у нас налицо AC. То есть не норма и не патология 🙂 Я бы назвал это состояние «патологическая честность». В то время как BD, очевидно, есть «патологическая лживость».

Теперь ради эксперимента представим, что именно состояние AC является для нас нормой. В то время как BD патологией. Ничего не меняется от этого в нашем построении, но в голове что-то проворачивается 🙂 В голове есть некоторый механизм, который теперь жёстко вцепился зубами в контексты нормы и патологии. Он сопротивляется попыткам «думать так». Это, с одной стороны, беда немереная, с другой — активно используется в той же рекламе. Тут остановимся, так как это хоть и косяк, но не «формальнологический».

Вернёмся к нашим баранам. Итак, возьмём самого обычного нормального человека, который вот буквально каждый день пожимает вам руку, и зададимся вопросом: «Честный он или нет?» Вот так сразу можно ответить, что «нет», так как см. предыдущий пост. Но почему-то в то же время мы готовы определить его как честного (либо нет). Каким же образом? Если подробно рассмотреть, каким, то окажется, что он врёт редко, мало, по незначительным поводам, а так честный. Так что по совокупности он честный. Что же произошло? А произошло то, что, рассуждая постоянно, мы никоим образом не контролируем то число факторов, которым постоянно оперируем, и потому даже представления не имеем обо всех возможных ситуациях. Вердикт, выносимый по совокупности, определяется, прежде всего, набором параметров, выбор которых также контролируется весьма смутно. Если взять и добавить всего один параметр в нашу схему, какважность информации, и определить честность как «если информация важна, говорить правду», то получим одну выборку честных людей. Если взять такой параметр как редкость, то выборка будет другая. Задаваться вопросом, почему здесь используется именно этот набор параметров — вообще-то обязанность каждого думающего человека.