Запах Аллаха

1. Исламские смыслы «Матрицы»

 

Р

ассмотрим культовый киберпанковский фильм братьев Вачовски «Матрица» (1999) через призму ислама, дабы столкновение полярных традиций позволило нам высечь искры смысла. На наш взгляд, фильм «Матрица» описывает одно из ключевых понятий современной исламской теологии — понятие куфра. Куфр (كفر) — это метафизическая оппозиция веры (иман). Это то, что делает человека кафиром (неверным, или «поганым») в этой жизни и обитателем ада в будущей. Это то, что преодолевается в процессе джихада.

Матрица есть куфр. «Увы, невозможно объяснить, что такое Матрица», — говорит главному герою амир моджахедов Морфиус. Матрица повсюду. Человек пребывает в ней, совершая свои повседневные дела. Так же и с неверием. Матрица — это мир грёз, надвинутый на глаза, чтобы скрыть истину. Напомню, что арабское слово «неверие» (куфр) в дословном переводе означает именно «сокрытие» и «утаивание». Славянский же эквивалент куфра («неверие») буквально означает отсутствие веры. Матрица, как и куфр — это «темница для разума», или, выражаясь более заумным языком, «нейроактивная модель».

Чтобы не мистифицировать читателя, разберёмся с последним определением куфра. «Hейро» — это составная часть сложных слов, которая восходит к греческому обозначению нерва, жилы или тетивы. В контексте рассуждения Морфиуса, нервы — это естественные информационные каналы. Безусловно, мы должны выйти за пределы привычной биологии, ибо Коран указывает, что куфр не является прерогативой человека. Первым измыслил куфр Иблис — джинн (2:34; 18:50), разумное энергетическое существо, напоминающее европейских эльфов.

Первичный куфр напоминает то, что современные философы назвали бы «шизоидным дискурсом» (фрагментарным или расколотым рассуждением) или «дискурсом с атрофированным основанием». Напомню, дьявол приводит следующее рассуждение: «Я лучше его (человека): Ты создал меня из огня, а его создал из глины» (39:76). Подобное логическое по форме рассуждение (огонь совершеннее глины, следовательно, производные огня совершеннее производных глины, совершенное не может поклоняться несовершенному) обособилось от первоисточника и зиждителя любой информации — от Аллаха. Слово Бога — это гипотетическая основа познания, ибо они произносятся в вечности. Любой же вывод из них имеет частное применение и не может противоречить основе, ибо Божественный Интеллект бесконечно превосходит конечный интеллект джинна, человека или любого иного производного существа.

Но что такое рассуждение (дискурс), как не вид информации — система, определяющая последующие действия? ДHК определяет синтез белка, слухи порождают панику, инструкция определяет способ эксплуатации техники. Куфр определяет грех, а вера (иман) — продвижение по прямому пути.

Кафиры — это абоненты куфра, часть системы и носители дьявольской информации. Часть из них способна обратиться к истинной вере, часть не откажется от своих заблуждений даже перед лицом смерти. Амир моджахедов Морфиус говорит об агентах — инструментах саморегуляции системы, которые могут быть сопоставлены с шайтанами.

Неизвестно, сознательно или нет авторы фильма вкладывали исламские смыслы в своё произведение, однако после 11 сентября 2001 года, когда заговорили о конфликте Запада и Ислама, режиссёры Вачовски спохватились и в 2003-м сняли два продолжения (сиквелы): «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция». Герои были прежние, но исламские смыслы первой «Матрицы» были заметно и серьёзно искажены. Пророчица, предсказавшая миссию главного героя, оказывается агентом системы, а основным врагом становится освобождённый агент Смит, который превращается в компьютерный вирус Матрицы. А в конце третьей части главный герой и вовсе идёт на поклон к создателю Матрицы (Иблису, по исламской терминологии) и становится отступником. Впрочем, это лишь свидетельствует о явном присутствии исламских смыслов в первой части, главным из которых является перевод коранического термина «куфр» на современный язык в качестве Матрицы.

 

2. Илья Муромец – участник джихада

 

К

ак это ни парадоксально, но русская культура имеет исламские корни. В царское время, особенно в конце XIX в., этот факт сознательно искажался и замалчивался. Причины понять несложно: многолетнее русско-турецкое противостояние и германофильство русской интеллигенции. По инерции эта политика была адаптирована советской и постсоветской эпохами. Однако посмотрим на вещи трезво.

Всем известен русский сказочный образ молочных рек, но мало кто догадывается, что он восходит к райскому источнику, упомянутому в Священном Коране (Сура «Мухаммед» аят 15). Всем известно русское выражение «быть на седьмом небе от счастья», но мало кто знает, что оно отсылает к мусульманскому учению о семи сотворённых Аллахом небесах (Сура 65 «Развод» аят 12). Всем известен русский обычай плевать через левое плечо, но мало кто знает его значение. По мусульманскому преданию, Бог приставил к каждому человеку двух ангелов — доброго и злого, которые стоят, соответственно, за правым и левым плечами. Первый записывает хорошие поступки, а второй — плохие.

Примеров можно привести много, но особенно интересен случай с былинными богатырями. В русской гуманитарной науке этот образ начал активно разрабатываться со второй половины XIX в. Русские историки и фольклористы были отнюдь не объективны. Официальный заказ и новомодные веяния привели к тому, что в образе богатырей мы видим, скорее, стереотипы XIX в, чем реальных прототипов былин. Богатыри оказываются то верноподданными пограничниками (известная картина Васнецова «Богатыри»), то романтическими героями.

Но обратимся к текстам былин. Слова «богатырь» и «казак» в них используются как синонимы. Оба термина — тюркизмы («батыр» и «казах»). Действия былин происходят не в лесах, где обычно селились славяне (неслучайно наш язык передаёт различные смысловые оттенки слова «лес» — роща, чаща, бор, дебри), а в евразийских степях. Известный богатырь Илья (Илиас) рождается в селении с характерно неславянским названием Карачарово. В тюркских языках qara указывает на чёрный цвет (Каракумы — чёрные пески, Карадаг — чёрная гора). Основа çeri встречается в турецком слове Яны-чары и обозначает войско. Таким образом, Кара-чары — это «чёрное войско». Попытаемся ответить на вопрос: что богатыря делает богатырём? Все они воители: Илиас из Карачарова, Алёша Попович (ибн Мулла) и Добрыня Никитич. Они сражаются с погаными. Кто такие поганые? Слово это не славянское, тогда его истоки следует искать в других языках.

В английском pagan обозначает язычника. Но истоки этого слова следует искать не в германских языках, а в латыни, где paganus имеет значение сельского жителя. Нет противоречия в предположении, что слово «поганый» попало в славянские и германские языки из латыни подобно другим. Почему оно приобрело откровенно негативный смысл? Очевидно, в то время, когда распространялось Евангелие, проповеданное Иисусом Христом, языческие заблуждения дольше всего держались в консервативной сельской среде. Тогда слово «поганый» является синонимом слова «кафир» (неверный), а «погань» — «куфр» (неверие). В таком случае, былинные богатыри были участниками священной войны с неверием, т. е. джихада. Значит, по существу они были моджахедами. В самом деле, что говорит Илиас Добрыне в былине «Михайло Потык»: «А едь-ко ты, Добрыня, за сине море, кори-тко ты языки там неверные», т. е. сражайся с кафирами.

Конечно, фиксаторы и интерпретаторы былин были одержимы славянофильской и народнической (как официальной, так и альтернативной) идеологиями, поэтому в былинах мы видим много противоречий. Однако факт остаётся фактом, несмотря на все замутнения, подлинной сутью богатыря был джихад.

В завершение приведу два идентичных отрывка из былины и Священного Корана.

«Как два русских-де борются, надо разговаривать, а и русский с неверным, дак надо помощь дать, а два же нерусских, дак надо прочь ехать» (Поединок Дуная Ивановича с Добрыней Никитичем).

«И если бы два отряда правоверных сражаются, то примирите их. Если же один будет несправедлив против другого, то сражайтесь с тем, который несправедлив, пока он не обратится к велению Аллаха» (Сура 49 «Комнаты» аят 9).

Русские богатыри были моджахедами. По крайней мере, эта версия не встречает противоречий в историко-культурном контексте и объясняет многие неясные факты.

 

3. Поэтика вах-хобитской литературы

 

О

дной из причин кризиса современной философии является инфляция категорий. Мы можем соглашаться с тем, что Парменид или Аристотель имели выход к бытию, что их тексты являются территорией встречи с истиной, однако их бытие кануло в небытие, а их истина стала ложью. Некоторые современные философы пытаются провести инверсию классических категорий, надеясь прийти к пониманию современности. Так, Сартр меняет понятие эссенции на экзистенцию, а Делёз — сущность на события. Однако было бы слишком просто видеть в современности отрицание древности. Современность другая. Она содержит не только отрицание.

Категории по определению являются универсальными или предельно общими понятиями, в свете которых мы способны осознать действительность. Но действительность меняется, и те категории, которые выражали её адекватно в прошлом, оказываются неадекватными в настоящем. Современность рождает неологизмы. Некоторые из них носят универсальный характер. Они образуют уплотнение смысла, на основе которого понимание и может иметь место.

Одним из таковых неологизмов является ваххабизм. Поистине экзистенциальный страх перед ним охватил Россию накануне третьего тысячелетия. Экзистенциальным он является потому, что в нём мы как будто прикасаемся к иному, в свете которого наше бытие обретает целостность и полноту. В ваххабитах мы как будто обретаем своего двойника — таинственного Другого, позволяющего нам пережить акт самосознания. Похожим образом, посредством ужаса небытия, Хайдеггер пытался обнаружить своё бытие присутствия. Страх не только естественен, являясь производным от инстинкта самосохранения, он также помогает обрести подлинность и избежать психотического распада.

Существует анекдот, в котором наивное сознание предпринимает попытку мифологического истолкования феномена ваххабизма:

Однажды грузины увидели в горах человечков с мохнатыми ногами и спросили у них, кто они такие.

— Мы — хоббиты, — ответили человечки.

— Вах! Вах! Хоббиты! — удивились грузины.

Так появились ваххабиты.

Безусловно, подобная этимология не выдерживает никакой критики. Ваххабизм — это религиозно-политическая доктрина арабского национально-освободительного движения, основанного исламским теологом Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом, чьё имя, в свою очередь, восходит к одному из 99 Имён Аллаха — Ваххаб (الوهاب), что в переводе означает «Дающий». Впервые ваххабизм проявил себя в 1740 году как идеология арабского восстания против Османской империи, которое так и не удалось усмирить, поскольку повстанцы создали в 1932 году королевство Саудовская Аравия.

Однако эта академически безупречная этимология не даёт нам ответа, почему на рубеже третьего тысячелетия Россию в багаже террористов наряду со стандартным набором (взрывчатка, наркотики и фальшивые доллары) вдруг стали находить таинственную «литературу ваххабитского толка».

Те, кого во всём мире называют ваххабитами, осознают себя как мусульмане ханбалитского мазхаба или салафиты. Особым авторитетом у них пользуются учёные Ахмад ибн Ханбал (780-855) и ибн Таймия (1263-1328). Первый полагал, что в спорных вопросах мусульмане должны подражать жизни пророка и избегать нововведений. Второй был одним из самых последовательных критиков суфизма, пренебрегающего внешними обрядовыми нормами ради достижения особой искренности в вере.

Ваххабиты использовали аргументы этих учёных для дискредитации Османской империи, чьё руководство находилось под сильным влиянием суфийских орденов. К примеру, корпус янычар, составлявших основу турецкой армии, был сформирован и вплоть до XIX века находился под полным контролем суфийского ордена бекташей. Бородатые ваххабитские повстанцы XVIII века внешне отличались от безбородых янычар, и это отличие трактовалось как знак особой близости к временам пророка. В современном исламском мире борода также является одним из внешних атрибутов исламского радикала.

Современные российские ваххабиты существенно отличаются от своих тезоименных предшественников. Они появились сравнительно недавно. В Советском Союзе их почти не было. Начавшееся в годы Перестройки религиозное возрождение коснулось и мусульманских регионов России. Тогда ваххабитами начали называть тех мусульман, кто ориентировался не на созданные спецслужбами Духовные Управления, а предпочитал идти самостоятельным путём. Первая организация мусульман, Исламская партия возрождения (1990-1994), объединяла как будущих ваххабитов (Багаутдин Кебедов), так и откровенных шиитов (Гейдар Джемаль), так что говорить о ней как о гнезде российского ваххабизма не приходится.

Впервые российские ваххабиты заявили о себе как о силе в 1998 году одновременно в двух регионах Северного Кавказа: в Дагестане и Чечне. В двух случаях всплеск ваххабизма был связан с именем Хаттаба. После того как он женился на дочери старейшины села Карамахи, оно превратилось в оплот дагестанского ваххабизма. Параллельно его ученик Арби Бараев — бригадный генерал Исламского Полка Особого Назначения — явился одним из инициаторов сражения за город Гудермес 14-15 июля 1998 года с бойцами Национальной Гвардии Ичкерии, которую возглавляли многострадальные братья Ямадаевы. Эти события знаменательны тем, что инициаторами их были объявлены ваххабиты, которые были преданы публичной анафеме на съезде мусульман Северного Кавказа в Грозном 25 июля 1998 года. Спустя год имя Хаттаба звучит в связи с ваххабитским вторжением в Дагестан. Из всех известных полевых командиров именно он был связан по рождению с ваххабитской Саудовской Аравией. Однако обстоятельства жизни и внешний облик заставляют усомниться в его ваххабизме. Хаттаб носил длинные волосы, чёрный берет и камуфляж. Примечательно, что узнал о джихаде в Чечне не в мечети, а по новостям CNN.

Не менее известен сподвижник Хаттаба Шамиль Басаев, взявший псевдоним Абдаллах Шамиль Абу Идрис. Он осуществлял непосредственное военное руководство мятежными дагестанскими ваххабитами в августе-сентябре 1999 года, однако совсем не по-ваххабитски называл свои военные операции именами суфийских шейхов XIX века: Гази-Магомед и Гамзат-бек.

Тогда российские ваххабиты активно использовали такие «нововведения» как видео и Интернет для обеспечения информационного прикрытия своим акциям, что совсем не соответствует образу варваров-архаистов, какими они были известны британскому историку Тойнби. Интересно заметить, что российские ваххабиты не скрывают своего размежевания с «официальными» саудовскими ваххабитами[1].

В России о ваххабизме принято говорить в контексте борьбы с терроризмом, выступающим под флагом радикального ислама. Однако эти пересекающиеся понятия не находятся в отношении тождества. Здесь уместно будет вспомнить автономную ваххабитскую республику, существовавшую в Кадарской зоне Буйнакского района Дагестана в 1998-1999 годах. Там местные ваххабиты изгнали представителей органов власти и основали общину, живущую по нормам шариата. Формальным поводом к уничтожению этой зоны федеральными войсками послужило наличие там незаконных вооружённых формирований.

Таким образом, мы вынуждены признать нередуцируемость российского ваххабизма к его арабскому аналогу, поскольку стремление к чистоте ислама и неприятие нововведений в нём не являются принципиальными моментами. Даже на субъективном уровне он не ощущает своего родства с классическим ваххабизмом Саудовской Аравии.

В российском ваххабизме значима приставка вах-. Её обычно ошибочно возводят к грузинскому междометью, однако впервые мы встречаем это восклицание в шиитской традиции, где оно означает одновременно удивление и досаду. Одно из первых её упоминаний относится к 680 году, когда после убийства внука пророка имама Хусейна его сторонники восклицали: Шах Хусейн, вах, Хусейн! — положив начало основному шиитскому празднику шахсей-вахсей.

Исследование российского ваххабизма значимо в рамках критической теории современного общества, поскольку в нём мы сталкиваемся с феноменом, претендующим на трансцендирование современности. Иногда он мыслится как альтернативная идеология России, постепенно заполняющая духовный вакуум, образовавшийся после коллапса Советского Союза в 1991-м. Однако при таком взгляде нас ждёт разочарование, поскольку ваххабизм не представляет собой последовательной доктрины. Скорее можно говорить о некоторой поэтике или об определённом наборе риторических приёмов, делающих текст ваххабитским.

Обратимся к «Книге муджахеда» Абдаллаха Шамиля Абу Идриса (более известного как Шамиль Басаев). В самом начале своего труда он признаётся, что всего лишь переписал книгу Пауло Коэльо «Книга Воина Света», «убрал излишества и укрепил всё это аятами, хадисами и историями из жизни сахабов»[2]. Две относительно безобидные литературные традиции, такие как бразильский бестселлер и исламская литература, соединяясь, образуют взрывоопасный интеллектуальный коктейль, подобный бинарному боеприпасу. Подобная практика порождения текста напоминает сюрреалистический коллаж и свидетельствует, что в российском ваххабизме мы сталкиваемся отнюдь не с консервативной реакцией на глобализацию, а с феноменом гораздо более новым и современным, чем это принято считать.

Современный мусульманский фундаментализм, представляющий собой зарубежный аналог современного российского ваххабизма, замечает Славой Жижек, не является подлинным фундаментализмом. В его появлении немалую роль сыграли спецслужбы индустриально развитых стран, а сами исламские организации напоминают «непристойных двойников крупных многонациональных корпораций»[3]. В подтверждение этого тезиса достаточно вспомнить, что Мохаммед Атта, возглавивший атаку исламистов-камикадзе 11 сентября 2001 года, обратился к радикальному исламу, проходя обучение в техническом вузе Гамбурга.

Посему в современном российском контексте следует прекратить упоминать слово ваххабизм в его историко-академическом значении. В этом случае слово ваххабит следовало бы сопоставить со словом хоббит. Здесь мы сознательно отказываемся от этимологических параллелей в пользу параллелей фонетических. Ещё средневековые номиналисты заметили, что раскрытие смысла слова не означает раскрытия сути явления. Слова являются произвольными метками вещей, смысл же постигается в различии.

Хоббиты — это вымышленные существа из популярной трилогии Толкиена «Властелин Колец». Образ, впервые озвученный в 1937-м, оказался весьма продуктивным и глубоко резонирующим массовому сознанию. В 2003 году хоббитами назвали новооткрытых карликовых предков человека (Homo florensis), а незадолго до этого в 2002-м перепись населения в России выявила людей, идентифицирующих себя с хоббитами[4].

Некоторые исследователи полагают, что hobbit происходит от сокращения двух слов ho(mo-ra)bbit — человек-кролик. Толкиен возражал против подобной интерпретации и настаивал, что этимология слова «хоббит» связана с рытьём нор (holbytla). Вряд ли стоит противопоставлять эти толкования, ибо кролики тем и отличаются от зайцев, что роют норы.

В отличие от прочих волшебных народов Средиземья, хоббиты славятся своей неприметностью. Толкиен подчёркивает, что они не упомянуты в героическом эпосе, и никто толком не знает их происхождения. Хоббиты принципиально не герои, и приключения у них не в почёте. Во все авантюры они ввязываются, как правило, помимо своей воли, а если и совершают какие-нибудь подвиги, вроде уничтожения Кольца Всевластья, то случайно.

В своих воспоминаниях Толкиен признавался, что образ хоббитов (не внешний облик, а внутренний мир) является психологическим портретом его соотечественников и современников — однополчан с фронтов Первой мировой войны[5]. Их вполне можно было бы назвать обывателями, или буржуа.

Подобно хоббитам, ваххабиты имманентны современности. Они учатся в западных вузах, читают латиноамериканскую прозу, смотрят новости международных информагенств, «сидят» в Интернете, носят одежду европейского покроя и отращивают волосы. Однако есть одно немаловажное отличие: ваххабитов гнетёт спокойная жизнь.

Славой Жижек заметил, что в нынешнюю эпоху недоверия к позитивному Абсолюту единственным претендентом на роль онтологического основания становится радикальное зло[6]. Чувство преодоления шизоидного и фрагментарного Постмодерна пробудилось после 11 сентября 2001 года, когда вслед за грандиозным террористическим актом последовала паранойяльная и тотальная война против террора. Зло отныне мыслится не в неоплатонической парадигме отрицания бытия, но как шоковой механизм его обнаружения. Первыми это почувствовали творческие люди, создавшие феномены брутального искусства и тяжёлой эстетики.

Средства массовой информации апеллируют к насилию как основе сенсационного, что представляет собой дальнейшее развитие британского эмпиризма, чьи представители заявляли, что реально то, что воспринимается (Беркли), а первичные ощущения создаются воздействием предмета на наши органы чувств (Локк). В условиях тотальной скуки и расслабленности только насильник может оказать сильнейшее воздействие на наши органы чувств.

Насилие достигает своего самосознания в феномене терроризма, причём исследователи отмечают его эволюцию от инструментального до экзистенциального. «Коммунизм и есть вооружённое насилие», — таков был один из лозунгов западногерманской террористической организации Фракция Красной Армии. Однако левый, равно как и правый терроризм не мог приблизиться к абсолютному состоянию, поскольку они вели речь от имени народа. Их дискурс апеллировал к метарассказу «народ».

Ваххабиты, осознавая бытие в режиме Дар уль-Харб (دار الحرب ) — Дома Войны, — доводят развёртывание логики отчуждения до предела. Говоря языком Хайдеггера — это In-der-Krieg-Sein. Не бытие в мире, а бытие в войне. Вне исламского мира — кафиры (неверные), внутри — мунафики (лицемеры), даже собственная душа (нафс) оказывается врагом. Все уровни реальности оказываются эманациями злого принципа, обозначенного как куфр. Война с ним не имеет тыла. Именно через куфр, точнее, через его отрицание, определяется ключевая практика ваххабитов — джихад.

Любопытно, что на одной из иллюстраций сайта «Кавказ-центр» была изображена демонстрация людей (видимо, в Пакистане) с белым транспарантом, на котором красными буквами было написано по-английски: «We love jihad». Синтаксис фразы построен вполне классически для современной массовой культуры, структурно аналогичное высказывание будет звучать I love MTV. Содержание этих фраз принципиально различно, ибо если MTV, подобно любому другому продукту массовой культуры, означает удовлетворение и согласие, то джихад представляет собой Великий Отказ.

Фраза «мы любим джихад» также выступает оппозицией неопротестантского утверждения «мы любим Бога». Здесь отчётливо видно смещение Делёза с сущностей на процессы. Если в неопротестантизме ценностью обладает сущность, то в постмодернистском ваххабизме на первое место выходит процесс, ибо джихад в дословном переводе с арабского означает «усилие» или «интенсивность». Смысл жизни, по ваххабитам, заключается как раз в том, чтобы существовать в режиме интенсивности до самой смерти. Такие люди получают имя шахидов (свидетелей).

В Душанбе есть площадь под название Шахидон. Это название можно перевести двояко: как площадь героев (официальный перевод) и как площадь шахидов (этимологический перевод).

4. Куфр – это Матрица

 

П

одобно любой универсальной категории, куфр с трудом поддаётся определению. Однако коль скоро мы выяснили имманентность ваххабизма современности, его удачно проясняет образ Матрицы из одноимённого фильма братьев Вачовски, снятого аккурат в год вторжения ваххабитов в Дагестан. Морфеус — один из персонажей фильма — ясно указывает на соотношение куфра и кафиров (неверных):

«Матрица — это система. Система и есть наш враг. Но пока ты в ней, оглянись, кого ты видишь? Бизнесменов, учителей адвокатов, работяг — обычных людей, чей разум мы спасаем. Однако пока эти люди часть системы — они наши враги. Ты должен помнить, что большинство из них не способно принять реальность. А многие из них настолько отравлены или зависимы от системы, что будут драться за неё. Если ты не один из нас, ты один из них».

Куфр и Матрица мыслятся фактичным, но не единственным родом бытия. Им противостоит не небытие, а бытие возможного (ещё-не-бытие), постигаемое в воображении. Феноменологически Сады Праведников (Риядус-Салихин) ваххабитов и Реальность чикагской канализации XXII века героев Матрицы являются фантазмами, но не отсекаемыми, а обогащающими действительность. Именно благодаря этим фантазмам люди способны не поддаваться заботе настоящего мгновения.

Дословный перевод слова «куфр» («сокрытие») можно проинтерпретировать как редукцию бытия к его одной, реализованной в данный момент, возможности. Причём неважно, каким образом эта реализация достигнута — ощущением или убеждением. В любом случае, куфр способствует стагнации и закрытости. Отсюда такие его атрибуты как джахилия и зульм, т. е. невежество как невосприимчивость к многообразию и притеснение как стеснённость существования. Своих врагов ваххабиты нередко обозначают как оккупантов и марионеток, образы которых обозначают принципы внешнего насилия и несвободы. Оккупация имеет место тогда, когда горизонтальные отношения между соседями выстраиваются в иерархию и приводятся к единому знаменателю.

Подобная интерпретация может вызвать возражение, поскольку при всей паранойяльности куфра ваххабиты придерживались строгого единобожия (таухид) и отвергали множественность предметов почитания у суфиев и шиитов (т. н. ширк). Однако возвеличивание трансцендентного принципа есть не что иное, как утверждение относительности данности. Языковая практика ваххабитов изобилует релятивистскими оговорками «инша Аллах», что буквально означает «если пожелает Аллах» и функционально близко к современному выражению «как бы». Жизнь без позитивных онтологических оснований не парализует активность ваххабитов, а, напротив, даёт им широкие возможности для реализации, в т. ч. и для иджтихада — права на субъективную интерпретацию, которая никогда не возвышается до уровня христианского догмата, обязательного для всех. Приписывать какому-либо фрагменту действительности трансцендентное измерение и значит совершать ширк (от арабского слова «шарик» — товарищ), т. е. придавать Аллаху товарищей.

 

5. Шамбала и Армагеддон

 

Опыт эсхатологической (анти)утопии

 

Руки Аллаха есть только в сознании Будды.

Но вся фишка в том, что сознание Будды всё равно находится в руках Аллаха.

Виктор Пелевин. Generation «P»

 

 

С

уществует целый ряд пророчеств, относимых к т. н. Последним Временам. Их невозможно игнорировать, поскольку подобные представления имеют широкое распространение и содержатся во всех значительных религиях: авраамических — иудаизме, христианстве, исламе, — и неавраамических — индуизме, буддизме, зороастризме, германо-скандинавском язычестве и т. д. Некоторые объясняют подобную распространённость Откровением Единого Бога ко всему человечеству, преломлённому в разных культурно-исторических контекстах. Другие склонны видеть в этом проявление архетипов коллективного бессознательного. Существуют и иные толкования, но хотелось бы обратить внимание на то, что подобная информация удивительно постоянна и адаптивна. Чистый разум посредством своей имагитативной способности (соображения) как бы нащупывает в своём воображении некую информационную матрицу или объективно существующую идею. Он как будто не может мыслить иначе. Эта идея выражается в виде Армагеддона и возвращается вновь и вновь: страны социалистического лагеря против капиталистических стран, цивилизованное общество против международного терроризма. От этого нельзя просто отмахнуться, ибо даже абсолютно бредовое представление, завладев коллективным сознанием, начинает трансформировать общество, а это уже один из ключевых уровней бытия. «Идея, овладевая массами…» — по-марксистски, но верно.

Подобные представления на стадии их реализации называют утопиями, в честь книги Томаса Мора. Говорят, утопии вызывают большую кровь. Но утопия — это мечта, поэтому мечтать иногда и вредно, и опасно. Однако невозможно пресечь утопии и перестать мечтать, ибо мечта — это высшее проявление мысли. Это судьба человека, часть Божественного замысла о нас. В мечте мы моделируем возможные миры и соприкасаемся с развилками возможностей нашей судьбы. В этом и реализуются наш разум и свобода. Однако паранойяльные образы — это тромбы на путях мечты. Он нуждаются в терапии, дабы страх сменился надеждой.

Мечта — это обыденное представление о религии, суть которой не в нагромождении обрядов, а в связи с трансцендентным. Даже откровенные атеисты иногда поднимаются над суетой повседневности и начинают задумываться о судьбах мира. Тут их мысль приобретает религиозные формы, ибо будущее — это Бог безбожников. Но чтобы понять предпосылки собственного мышления, понять истоки утопий, определяющих нашу жизнь, необходимо обратиться к их первоисточнику — к традиционным религиям.

 

Геополитическая метафора

 

С

овременная глобальная цивилизация имеет отчётливые авраамические корни. Постмодернисты критикуют в современной цивилизации Модерн, который был структурирован идеей Бога. Первым же, кто вводит идею Бога, считается пророк Авраам — родоначальник «авраамических религий» (иудаизма, христианства и ислама). В этой традиции, под явным влиянием зороастризма, сформировалось представление, согласно которому Армагеддон будет представлять собой финальное столкновения сил Света и сил Тьмы. Под силами Света адепты авраамических религий обыкновенно понимают себя, а под силами Тьмы — своих врагов. Подобный подход никак не приближает нас к пониманию Армагеддона, поскольку Тьма мыслится отрицанием Света. Устаревшая метафизика тождества приводит к осознанию Иного (Тьмы) как Ничего. Ни с чем как бы и бороться никак. Но тогда идея Армагеддона ложна, ибо иллюзорна. Но это не так, поскольку эта идея организовывает человеческий опыт предстоящего, следовательно, эта идея работает, т. е. она относительно истинна. Чтобы победить, необходимо видеть во Тьме не только «отрицание Света», но очертить её позитивные возможности и таким образом деконструировать саму дуальную оппозицию Тьма — Свет. Вглядимся во Тьму, чтобы лицезреть Свет, ибо только в различии рождается смысл.

В исламской мистике есть своеобразный «сатанизм», который отличается от христианского аналога тем, что Дьявол (Иблис) почитается как пример совершенного мусульманина. Согласно Корану, Аллах сотворил Адама и приказал ангелам поклониться ему. Дьявол оказался единственным, кто отказался сделать это, поскольку усмотрел в словах Аллаха испытание своей веры (Коран 15:28-33; 18:50). В исламе поклонение кому-либо кроме Аллаха является тягчайшим грехом, в т. ч. и поклонение человеку. В подобной интерпретации Дьявол оказывается не искушением, но испытанием. Осознание брани с Дьяволом — это низкая стадия посвящения, которая чревата тем, что мистик испугается врага или лживо переложит на него совершённое зло.

Итак, переведём оптическую метафору в геополитическую. Благо, для этого есть все необходимые основания. В древнеславянском языке Север называется полуночной стороной, а Юг — полуденной. Эта этимология сохранилась в современном украинском языке: Север и Юг как Пiвнiчь и Пiвдень. Эта локализация получает своё обоснование у библейских пророков. Так, Исаия, иудейский пророк VIII в. до н. э., сообщает, что Люцифер (Денница) сядет «на краю севера» (Ис. 14:13)[7]. Иеремия, иудейский пророк VII в. до н. э., подтверждает, что именно «от севера откроется бедствие на всех обитателей земли» (Иер. 1:14). Иезекииль (Зу-л-кифл), вавилонский пророк VI в. до н. э., также соглашается с версией демонического Севера (Иез. 38:6; 39:2). На Севере есть земля Магог, из которой на последнюю битву будут выведены союзные армии трёх народов (Рош, Мешех и Фувал) под предводительством некого Гога (38:2-3). Их союзниками будут персы, ливийцы и эфиопы (38:5). Примечательно, что ливийцы (африканцы) отделены от эфиопов (чернокожих). Это позволяет предположить, что под эфиопами могут пониматься афроамериканцы США[8]. Персы сейчас никак не могут быть союзниками США, поскольку духовные лидеры Ирана (Персии) считают Америку сатаной. Однако над Ираном сгущаются тучи в связи с поддержкой им антиизраильской шиитской повстанческой группировки «Хезболла» и развитием собственной ракетно-ядерной программы. Весьма вероятно, что в ближайшей перспективе эту страну может постичь судьба Ирака, т. е. американское военное вторжение.

Земля Магог с трудом поддаётся интерпретации. Известно лишь, что некоторые исследователи проводят параллель между народностью Рош и Россией (Russia). В процессе наказания Гога карающий огонь Господа, помимо земли Магог, нисходит на «жителей островов, живущих беспечно» (39:6). В современном контексте эти острова вызывают отчётливые ассоциации с Соединённым Королевством Великобритании и Северной Ирландии. При такой аналогии землёй Магог может оказаться Европа или регионы Евразии к северу от Ближнего Востока.

Таким образом, библейская оппозиция «демонический Север — ангельский Юг» в общих чертах напоминает современный (после 1991 года) геополитический разрыв между «богатым Севером» и «бедным Югом». Только во главе Юга стоит не Израиль, а радикальные представители исламской цивилизации, которая раскинулась от Атлантического океана до Тихого. Мекка вместо Сиона — парадокс? Отнюдь, поскольку сами мусульмане возводят свою религию не к Мухаммеду, а к Аврааму-Ибрагиму («будьте общиной Ибрагима» — Коран 2:135) и включают иудейских пророков в свою духовную традицию.

 

Жёлтая Свастика

 

А

постол Иоанн Богослов трансформировал представление о царе Гоге в самостоятельные народы Гога и Магога, которые, вдохновляемые Сатаной, нападут на «город возлюбленный», т. е. на теократическое государство (Откр. 20:7-8). Причём, это событие разнесено на тысячу лет с Армагеддоном (Откр. 16:16), в результате которого падёт великий город Вавилон (Откр. 18:2) и будут убиты «зверь и лжепророк» (Откр. 19:20). Впрочем, христианские теологи усматривают здесь искусственное удвоение Армагеддона и предпочитают толковать Апокалипсис предельно аллегорически, поскольку буквальное его прочтение порождало в истории немало утопических проектов, связанных с идеей Тысячелетнего Царства.

Представление о неисчислимых народах Гог и Магог (Йаджудж и Маджудж — Коран 18:94-98) принимается и в исламской традиции. Однако они уже ассоциируются не с Севером, а с Востоком, имеют азиатскую внешность и обитают за Преградой (Садд). Турецкий богослов Саид Нурси локализовал народы Гог и Магог по ту сторону от Гималайских гор относительно этнического мусульманского наблюдателя, т. е. к северо-востоку от них. Там находится только одна страна с многочисленным (миллиардным) населением — это Китай. Сейчас это усиленно вооружающаяся, но миролюбивая Китайская Народная Республика с архаической идеологией коммунизма. Однако КНР — только один из многочисленных периодов в пятитысячелетней китайской истории, в ходе которой различные государственные образования не раз сменяли друг друга. Вполне возможно, что на смену Китайской Народной Республики придёт новое государство — и это будет совсем другой Китай, совсем не тот, который мы знали прежде.

Раньше китайцы отличались удивительным миролюбием. Они составляют большую часть населения Сингапура, но не помышляют о воссоединении со своей исторической родиной. В древности, вместо того, чтобы огнём и мечом нести свою цивилизацию северным варварам, они предпочли оградиться от них Великой Китайской Стеной. Историк Л. Н. Гумилёв даже задался вопросом: «Почему китайцы не проникли в Европу?» — но его ответ о героическом подвиге степных народов выглядит насмешкой над официальной царской историографией о Руси, будто бы защитившей Европу от монголов. Китай исторически прирастал территориями за счёт своих врагов — монголов и маньчжуров. Лишь захват Тибета китайскими коммунистами является исключением из этого правила. Но будущее не подобно прошедшему.

Самой известной оппозиционной силой, пока ещё сдерживаемой репрессивной мощью нынешнего китайского государства, является буддизм. Широко известны гонения китайского правительства на основанную в 1985 году и насчитывающую до 100 миллионов адептов буддийскую «секту» Фалуньгун («Колесо Дхармы»), символом которой является жёлтая свастика. Возможно, китайские коммунисты «дожмут» это движение, но именно оно задаёт моду для будущей оппозиции, а история показывает, что оппозиционные идеи так просто не исчезают. Рано или поздно Китай станет буддийским, и тогда востребованным окажется мощный духовный потенциал Тибета, который благодаря глобальным проблемам человечества из провинции превратится в новый центр мира. Китайские гегемонисты смогут осознать свою страну новой Шамбалой — цитаделью истинной Дхармы, — и тогда Китай подлинно обретёт свою апокалиптическую миссию. Тибет не зальют воды растаявших льдов, а горный воздух будет по-прежнему чист.

 

Антихрист Алмазного Пути

 

Х

ристианские авторы разработали образ предводителя демонических сил. Им будет, по словам апостола Павла, Антихрист — «человек греха, сын Погибели», который будет выдавать себя за Бога. Он соблазнит многих и сразится с возвратившимся Иисусом Христом, который убьёт Антихриста «духом уст» (2 Фес. 2:3-8). Это место наиболее туманное в христианской теологии. Если, согласно Афанасию Великому, Вознесение Иисуса было тождественно его обожению, то повторное вочеловечение недопустимо для Бога. История не повторяется. Или Иисус придёт бестелесно, как призрак? Русский философ В. С. Соловьёв находил выход из этого теологического тупика через гипотезу «богочеловечества». Выражение «духом уст» обозначает, по-видимому, информационную войну. Учитывая возрастающую зависимость современного общества от Интернета, вполне можно допустить, что Иисус будет хакером.

Мусульмане также верят, что в Последние Времена усилится отступление от канонов истинной веры (Апостасия, или Фитна). Антихрист (аль-Масих ад-Даджжаль — «Ложный Мессия») придёт от Востока, хотя внешность он будет иметь европейскую (румяное лицо и волнистые волосы). Он будет главой государства, поскольку у него будут собственный «рай» (индустрия развлечений для V.I.P.) и «ад» (застенок для преступников). С помощью развитой техники он будет контролировать погоду и перемещаться «с великой скоростью» (на самолёте?). Его убьёт вернувшийся Иисус, который, помимо прочего, «сломает крест», т. е. объединит христианство и ислам. Иисус будет действовать не один, а заодно с грядущим обновителем веры — Махди. В мусульманской традиции иногда возникает путаница относительно того, кто именно будет повелителем правоверных — Иисус или Махди. Однако это не столь принципиально — на фоне общего эсхатологического сближения всего «авраамического» полюса.

В чём же будет состоять религия Антихриста? Многие факты позволяют предположить, что эта религия будет представлять собой одну из разновидностей буддизма, а сам Антихрист будет Буддой.

Во-первых, в противоположность библейской традиции, в буддизме сакрален не Юг, а именно Север, поскольку оттуда придёт грядущий Будда Майтрейя.

Во-вторых, буддизм весьма привлекателен для западной интеллигенции как «религия без Бога», как возможность сохранить свой атеизм на пути духовного совершенствования. Буддийский принцип ненасилия удачно согласовывается с либеральной идеологией прав человека и экологическими принципами защиты окружающей среды. После Сексуальной Революции именно буддизм в его тантрической версии возвышает интимные отношения до уровня духовной практики. Если ислам видит в половой любви идолопоклонство, то известный датский проповедник буддизма Алмазного Пути Оле Нидал видит в сексе способ преодоления ограниченности «эго». Современный буддизм не перегружает своих адептов обрядами. Единственным заметным обрядом буддизма является релаксирующая медитация.

Далее, в популярной ныне на Западе версии буддизма Алмазного Пути (ваджраяны) существует священный текст «Калачакра», который повествует о грядущей Последней Битве. Одной из сторон этого конфликта будет таинственная Шамбала — страна, восхищавшая Гитлера. Традиционно Шамбалу отождествляют с Тибетом, хотя делают попытки локализовать её в более западных или северных от Тибета регионах. Но Шамбала — это поле Будды. Она существует лишь в утопическом сознании. Её реализация — это дело будущего. Возможно, провинциями Шамбалы станут североевропейские, русские и китайские земли. Согласно пророчествам «Калачакры», Шамбала станет последней цитаделью истинной Дхармы (т. е. «буддизма»). Во главе её станет царь Калки (कलकी), который будет почитаться как 10-е воплощение индуистского бога Вишну. Буддисты и индусы будут видеть в нём своего защитника, а мусульмане и христиане — ложного мессию. Враги Шамбалы обозначены как млеччха (म्लेच्छ) — носители западной религиозной традиции (исповедующие Моисея, Иисуса и Мадхумати пророками), т. е. главным образом радикальные мусульмане — будущие преемники «Аль-Каиды». При всей своей терпимости буддисты не приемлют только одну религию — ислам.

 

Свастика против Полумесяца

 

И

сламское богословие не питает особой неприязни к буддизму как таковому. Харун ар-Руси, лидер Национальной Организации Русских Мусульман, пишет: «Мы не можем исключить, что учения таких людей, как Будда, Кришна, Заратуштра и т. д., могли быть в первозданном виде таухидными, а сами эти люди, возможно, одними из этих 124 000 пророков, мир им».

Действительно, главное в исламе, как и в буддизме — это Путь (Коран 1:6-7), ведущий к избавлению от страданий, ибо в Раю нет страданий. Мусульмане называют этот Путь Тарикатом, китайские буддисты — Дао (так они переводят санскритский термин «боддхи» — просветление). Цель Пути — Нирвана, имеющая в исламской теологии свой аналог — Фана, которая, согласно концепции Джунайда, есть растворение или умирание верующего в Боге. Запредельная Пустота буддистов может оказаться одним из имён Аллаха. «Оставьте тех, которые раскольничают о Его именах» (Коран 7:180). В этом Пути есть руководство — Дхарма, которую мусульмане называют Умм аль-Китаб (Матерью Книги, Небесным Кораном), постигаемой посвящёнными — пророками, или, если угодно, Бодхисаттвами — и передаваемой всему человечеству. Коран, Евангелия, Тора — проекции Дхармы, а Мухаммед и Гаутама — одни из Будд. Смысл Дхармы раскрывается в Коране: «Писание мы ниспослали тебе, чтобы ты вывел людей из мрака к свету (просветлению)» (Коран 14:1). Ищущие оправдание насилию в Коране часто забывают, что эта книга изложена «притчей комара» (Коран 2:26).

Однако массы часто руководствуются враждебным намерением, а их предводители могут отыскать этому любое оправдание. Кроме того, человеческий разум мыслит в бинарной системе различий. Напуганные исламским фундаментализмом носители западной цивилизации начнут искать убежище в буддизме. Их враждебность к исламу найдёт своё выражение в принятии Алмазного Пути с его «Калачакрой» и в реализации проекта Шамбала. Это будет уже не классический буддизм, а новая религия, которая впитает в себя элементы протестантского христианства и неоязычества с культом природы, верой в НЛО и управлением жизненными энергиями.

Мусульмане ответят тем же, отождествив Вишну — небесного покровителя царя глобальной евро-тибетской Шамбалы — с Дьяволом, и вспомнят, что в трёх своих воплощениях из десяти Вишну — князь мира сего — носил имена со значением «тёмный»: Парашурама, Рама и Кришна; что, согласно свидетельству Абу Хурайра, пророк Мухаммед сказал, что во время своего Пришествия Иисус «убьёт свинью», а свинья — это третья аватара Вишну. Возможно, они вспомнят, что, согласно легенде, второй Будда (Нагарджуна) получил свою мудрость от драконов — тех, которые искушали Адама и Еву в раю, и которым предстоит сыграть не последнюю роль в Конце времён. У мусульман будет иной проект — Халифат. Шамбала станет реальной, а Мекка, залитая растаявшими в результате глобального потепления ледниками, превратится в мистический символ, куда будут нырять посвящённые для исполнения заповеданного хаджа.

Армагеддон высвечивается как столкновение жёлтого буддийского Севера с зелёным исламским Югом. Свастика против полумесяца. Шамбала против Халифата. Пророчества о временах запустения не позволяют с точностью определить, кто будет прав и на чьей стороне будет добро. В своей цели религии едины. Насилие исламистов окажется формой сострадания к сансарическим существам, а за образом Вишну можно узреть лик Аллаха.

 

[1] «Там [в арабских странах; прим. А. И.] муфтии и правительственные учёные запрещают помогать моджахедам Чечни и даже делать ду’а за них, оправдываясь тем, что не хотят портить отношения с Россией (официальная фетва нынешнего муфтия Саудовской Аравии)» / Ответы Амира Сейфуллах на вопросы мусульман от 28.08.2006. http://www.kavkazcenter.com/russ/content/2006/08/28/46749.shtml.

[2] Абдаллах Шамиль Абу Идрис. Книга муджахида. http://www.kavkazcenter.com/russ/islam/kniga_mudjahida/.

[3] Жижек С. Повторение пройденного: урок Муллы Омара / Добро пожаловать в пустыню реального. М., Фонд «Прагматика культуры». 2002. С. 45.

[4] http://www.newsru.com/russia/14oct2002/perepis_.html.

[5] Муравьёв В. Предисловие // Толкиен Дж. Р. Р. Хранители. М., Радуга, 1991. С. 13.

[6] Жижек С. Запах любви. / Добро пожаловать в пустыню реального. М., 2002. С. 153-154.

[7] Распространённое богословское толкование.

«В пророчестве Исаии (гл. 14, ст. 12) идёт речь о Люцифере под его настоящим именем, утверждают богословы и приводят начало стиха, однако фальсифицируя его при помощи латинского перевода Библии.

В этой главе Исаия, фанатически возбуждённый еврей, разгневанный тем, что вавилоняне так долго держат в плену его народ, изливает свой патриотический гнев и предсказывает царю вавилонскому, что его царство тоже потерпит крушение и будет обращено в прах.

“…Помилует господь Иакова, — восклицает Исаия, — и снова возлюбит Израиля; и поселит их на земле их… Ты произнесёшь победную песнь на царя вавилонского и скажешь: как не стало мучителя, пресеклось грабительство! Сокрушил господь жезл нечестивых, скипетр владык. Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А ты повержен вне гробницы своей, как презренная ветвь, как одежда убитых, сражённых мечом, которых опускают в каменные рвы, — ты, как попираемый труп, не соединишься с ними в могиле; ибо ты разорил землю твою, убил народ твой: во веки не помянется племя злодеев” (Исаия, гл. 14, ст. 1, 4, 5, 12, 19, 20).

Нужно поистине непостижимое нахальство, чтобы утверждать, что здесь Исаия говорит о Люцифере-Сатане. Речь идёт, конечно, о царе вавилонском — и только о нём; это — излияние гнева, злобы и угроз по адресу Навуходоносора — поработителя еврейского народа». (Лео Таксиль, «Забавная Библия»)

Прим. ред.

[8] Однако можно рассматривать ливийцев как всех представителей негроидной расы, тогда как эфиопов — как представителей эфиопской подрасы, относящейся к европеоидной расе, но обладающей рядом негроидных черт. Прим. ред.