В традиции Телемы «первый парадокс философии» формулируется следующим образом: «Чтобы обрести свободу и вершить свою Волю, необходимо добровольно подчиниться дисциплине и организации. Развитие подразумевает структуризацию. Сила человека превосходит силу амёбы, потому что человек сделал особыми функции нашей протоплазмы, из которой мы состоим. Порядки Ордена строги подобно тому, как устойчивы сухожилия ваших рук. Если бы ваши сухожилия были ослаблены, то и руки нельзя было бы нормально перемещать. Отсюда следует, что раздражение возникает не от очевидных ограничений, которые накладывают на вас ваши обязательства. Эти ограничения предназначены исключительно для того, чтобы исполнять вашу Волю».

Мне кажется, трудно понять «Первый парадокс» как-то иначе: чтобы достичь настоящей свободы, научиться следовать своей Воле, а не быть рабом своих хотений, нужна серьёзная дисциплина, регулярная практика. Какая это практика, кто вправе определять дисциплину — разговор уже совершенно отдельный, к теме касательства, в общем-то, не имеющий. Предполагается (и не сказал бы, что безосновательно), что в системе О.Т.О. заложены некоторые механизмы, позволяющие среднестатистическому Минервалу с высокой вероятностью добиться результатов, достаточных для получения следующей степени (и далее). Конечно же, эти механизмы — не единственные возможные. Может быть, даже не самые эффективные из возможных. Разумеется, подходящие не для всех (даже из магов, даже из телемитов). Но согласие выполнять определённые условия (до тех пор, разумеется, пока они не вступают в конфликт с его Волей; но многие ли из Минервалов успели осознать, что это такое — их Воля?) кандидат даёт добровольно, следовательно, исполняя их, он всего лишь держит своё собственное слово. И «первый парадокс», в таком случае, сводится всего лишь к этому — к собственной цельности, к умению быть верным собственному слову.

Ещё задолго до того, как глубоко погрузиться в Телему, я вывел для себя следующую классификацию желаний (я разбирал её в своих работах «Магия Астлантэ» и «Академия Ситхов», а также в некоторых онлайн-семинарах). Желания бывают первичными и вторичными. Первичные — «я Желаю» (цель постулируется в сознании как конечная, не требующая иной мотивации, кроме самого этого желания). Вторичные — «я хочу это для того, чтобы…». Первичные желания как раз близки, на мой взгляд, телемитскому пониманию Воли (хотя, конечно, и не идентично ему — прежде всего из-за того, что Воля обязательно предполагает Магистерий, восхождение по ступеням Индивидуации, а первичное желание может быть вполне себе мирским, бытовым: даже внезапно возникшая мысль «хочу мороженого» может оказаться первичным желанием), тогда как вторичные — лишь средство достижения первичных. Есть ещё «третичные» — «я хочу это, потому что…», — но они, в общем-то, желаниями как таковыми не являются (в силу «проклятого почему»), и потому я их рассматривать подробно не буду; вкратце — это принятие чужого желания за своё: например — я поступлю в университет, потому что этого хочет моя мама; я хочу с кем-нибудь потрахаться, потому что сейчас я единственная девственница в классе; и т. п. Одно и то же действие может быть следствием как первичного, так и вторичного желания (и, конечно же, псевдожелания тоже). Простой бытовой пример: «я хочу пива» (оно мне нравится) — желание первичное, «я хочу пива, чтобы использовать состояние опьянения для вхождение в нужное состояние при тренировке по рукопашному бою» — желание вторичное (по отношению к желанию тренироваться, которое, скорее всего, тоже вторично по отношению к какому-то другому); а «я хочу пива, потому что мои друзья сейчас пьют пиво» — это уже псевдожелание. В итоге получается целая сеть из цепочек первичных желаний (целей) и вторичных (задач, служащих средствами для достижения целей).

И тут мы уже вплотную подбираемся к пониманию Воли в телемитском смысле слова. У обычного человека, не занимающегося сколь-нибудь последовательной практикой самодисциплины, эта сеть представляет собой многочисленные разрозненные фрагменты: оторванные друг от друга первичные желания, порою противоречащие друг другу, небольшие цепочки ведущих к ним вторичных, далеко не всегда самых эффективных, густой «фон» псевдожеланий, которые человек склонен принимать за собственные желания (и которые группируют вокруг себя такие же цепочки вторичных желаний, как и первичные, но — ведущие, в общем-то, в никуда), в результате чего тратит массу энергии, времени и денег на то, что не приносит ему ни пользы, ни удовлетворения. И первое, к чему он приступает во время систематической работы над собой (даже если не считает такую работу магической практикой) — это, как правило, именно выявление псевдожеланий, отличение их от собственных устремлений. Но и в том случае, если ему удалось научиться определять, какое из его действий возникает из собственных желаний, а которое навеяно родителями, социальными нормами, религиозной моралью, окружением и пр., его первичные желания всё ещё спорят между собой, а цепочки вторичных коротки и непоследовательны. Телема (и, более широко, магическая практика в целом) позволяет сократить число противоречивых желаний, увязывая их между собой, помогая осознать многие из ранее первичных желаний, целей, как задачи, необходимые для достижения чего-то иного, более ценного. Телемит уже не будет отдельно желать есть, поскольку голоден, отдельно — пить, поскольку испытывает жажду, отдельно — укреплять тело, отдельно — душу (и, в силу этой отдельности потребностей, предпринимать отдельные усилия для достижения каждой из этих целей: зарабатывать на пропитание и питьё, заниматься телесными и духовными практиками, но всё — само по себе, без привязки одно к другому, иногда — выбирая между желанием вкусно поесть и сохранить фигуру). Вместо этого каждое желание становится вторичным, воспринимается как звено на пути к главной и единственной цели — Великому Деланию. Что я желаю? — я желаю есть и пить. Зачем я желаю есть и пить? — чтобы укрепить тело и душу. Зачем я желаю укрепить тело и душу? — чтобы свершить Великое Делание. Эта простая формула (еду и питьё можно заменить чем угодно другим) — пример того, что все действия, сколь бы малыми, оторванными от «духовного совершенствования» они ни казались, могут служить опорой для главной цели, позволяя ежеминутно на ней концентрироваться вместо того, чтобы разбрасываться в своих стремлениях, стараясь удовлетворить свои многочисленные прихоти.

Принимая на себя обязательства хранить тайну посвятительных ритуалов и тайные знаки, выполнять распоряжения руководства Ордена, платить членские взносы, Минервал не только обеспечивает нормальную работу Ордена, не только даёт понять своим Братьям, что на него можно положиться, но и признаёт эту дисциплину как вторичное желание, помогающее ему осуществить те цели, которые он сам (а не его Посвятитель или Внешний Глава Ордена) поставил перед собой во время Посвящения. Не всегда поставленные перед ним задачи доставляют ему удовлетворение сами по себе. Наоборот, порой они ведут к сложным внутренним конфликтам, вынуждают принимать нелёгкие решения. Но никогда не следует забывать, что никто не заставлял нас принимать Посвящение, что мы здесь исключительно потому, что такова наша Воля, и исключительно для того, чтобы наша Воля получила дополнительные инструменты для своей реализации.