Кысь (А. Н.)

Инстинкт как инструмент

религиозного и мистического опыта

Материал предоставлен Орденом Хранителей Смерти

В современных традициях принято отвергать всё низшее и инстинктивное в человеке, стремясь к некоему духовному развитию и очищению от «праха земного». Чаще всего начинающие идут по пути запретов, подавляя желания и влечения, которые они по каким-либо (в подавляющем большинстве случаев, внешним) причинам считают таковыми. Но враги ли нам «низменные» инстинкты, которые мы стремимся подавлять, или же они могут (в основном за счёт их принятия и осознания) стать дополнительным инструментом в нашей работе? Ведь в природе всё рационально и ничего не создаётся зря. Отказываться от имеющегося — всё равно, что отсекать себе левую руку по религиозным убеждениям.

В данном небольшом очерке мы предпримем попытку разобраться в вопросе, выяснить для себя роль инстинкта и сопровождающих его реакций в деятельности, направленной на получение религиозного, мистического, магического опыта. Очерк не является достаточно полным для раскрытия темы и призван скорее привлечь к ней внимание, чем провести детальное исследование данного вопроса.

Данная работа содержит минимум примеров и цитат других исследователей, для тех, кто решит более подробно ознакомиться с предпосылками, в тексте даны ссылки на авторов, чьи работы были использованы мною в процессе написания очерка.

Общее понятие инстинкта и некоторые особенности его реализации

Итак, инстинкт — совокупность врождённых, передаваемых по наследству внутри отдельного вида сложных реакций, актов поведения, возникающих, как правило, в почти неизменной форме в ответ на внешние или внутренние раздражители. Это неприобретённые тенденции, «заставляющие» действовать определённым образом в определённых условиях. При этом разум, сознание в данном процессе являются второстепенными, хотя и выполняют роль своеобразного фильтра, корректора, способного погасить, изменить или перенаправить действие, провоцируемое запуском инстинктивной программы (инициируемое ею).

От рефлекса инстинкт отличает сложность, хотя, по мнению некоторых исследователей (например, И. П. Павлова), основа инстинкта лежит именно в области безусловных рефлексов, а сам инстинкт представляет собой цепочки реализации этих рефлексов, где окончание одного действия служит началом последующего. На мой взгляд, правильнее говорить о том, что рефлекс является просто более низкой (или глубинной) программой, которую достаточно условно можно отнести к области психологии, так как она сама по себе в основной массе своих проявлений ближе к физиологии. Инстинкт не сводится к сумме рефлексов, это явление иного порядка. Он более податлив к коррекции разумом, нежели рефлекс. В области инстинкта человеку предоставлено больше свободы.

Источником мотивации инстинкта является определённое органическое состояние или изменение этого состояния, обусловленное физиологическими изменениями в организме. Эта ограниченность физическими мотивациями, по мнению большинства исследователей вопроса, и отличает инстинкт от других (более высоких) форм поведения.

Т.о., действие инстинкта можно разделить на два этапа, выделить две составляющие, проявляющиеся последовательно:

• диктуемое намерение (голод, влечение и пр.);

• способ его удовлетворения (метод охоты, строительства гнезда, брачный ритуал и пр.).

Первый этап (набор потребностей) обычно не изменяем (хотя возможны некоторые отклонения у отдельных особей). Второй является более управляемым и может быть отредактирован сознанием, всё зависит (если так можно выразиться) от степени разумности существа. Здесь есть некоторая свобода выбора, эксперимент, обучение. Природа оставила возможность приспособления к условиям, которые могут меняться быстрее, нежели происходит закрепление соответствующих инстинктивных программ на уровне способа реагирования. Есть мнение, что инстинктивные действия фиксируются лишь в процессе первого выполнения этих действий, затем уже сохраняя установившийся в них шаблон (опыты Л. Верлена). Т.о., внутри инстинкта имеется некоторое единство врождённого и приобретённого, но с господством первого, а сам инстинкт (во второй выделенной составляющей — процессе реализации) является своего рода открытой для редактирования программой.

Выполненная программа приносит чувство удовлетворения, удовольствие, как вознаграждение за её выполнение. Здесь проявляется одно из существенных отличий человека от животного. Животное может получить удовольствие, выполнив программу, и стремится к её выполнению (но не к конечному этапу!), испытывая потребность именно в действии. Человек использует потребность, имея возможность изменить программу как инструмент для получения удовольствия. Т.о., он способен на «обратное» действие с инстинктом. Повторяя способ, он вызывает удовольствие, даже если нет пока необходимости в удовлетворении определённой инстинктивной потребности. Также человек научился искусственно подавать сигналы, запускающие инстинкт, стимулировать потребность, удовлетворять её и, опять же, получать удовольствие. Более того, он даже научился создавать искусственные потребности, имея к этому некоторую предрасположенность. Самым простым примером такого рода потребностей являются табакокурение и алкоголь. При этом сначала вещества используются просто для получения удовольствия за счёт изменения состояния сознания. Но далее (наиболее хорошо это иллюстрирует табакокурение) возникает потребность, которую можно тут же удовлетворить (выкурив сигарету), и немедленно возникнет удовольствие (в виде удовлетворения). Эту искусственную потребность мы называем зависимостью. Желание употребления таких веществ становится потребностью сродни инстинктивной (отсюда такие сложности с дальнейшим отказом от этих веществ). Конечно, не каждый человек предрасположен к такого рода зависимостям, но есть и другие варианты, не осуждаемые современной моралью.

Ещё одной особенностью, хоть и не присущей только человеку, но используемой им самым активным образом, является возможность поиска альтернативного способа удовлетворения. Человек, в связи с развитостью «фильтрующего органа» — сознания, своего рода «чемпион» в области поиска таких способов удовлетворения инстинктивных стремлений (так же как и в области их вуалирования, сокрытия, в том числе и от собственного сознания). У ребёнка разум ещё не развит, его ведёт инстинкт, цепочки последовательных действий, поведения, заложенные заранее. По мере развития разума начинается поиск альтернативных заложенным способов удовлетворения (часто к этому моменту старые способы уже не дают удовлетворения нужного уровня). Инстинкт к этому времени может уже устареть, необходимость в нём исчезнуть, но его (особенно если он не был до конца удовлетворён в детстве либо его удовлетворение было сопряжено с какой-либо травмой, неприятным переживанием, часто вытесненным) продолжают использовать для получения удовольствия. При этом поведенческий акт, вызывающий удовлетворение, принимает весьма разнообразные формы. Часто в процессе такого удовлетворения смешиваются несколько программ. В большом количестве случаев инстинкты, которым принадлежат эти программы, являются противоположными друг другу, и именно на этой разнице основывается новый вид удовольствия. Например, отклонения в удовлетворении полового инстинкта, когда в область его удовлетворения вторгается инстинкт самосохранения или агрессии, может перерасти в некоторые особые виды удовлетворения (напр. BDSM: гипертрофированная агрессия (инстинкт агрессивности, доминирования) одного из партнёров и гипертрофированное унижение (угнетение инстинкта самосохранения) другого, что приносит особое удовольствие и удовлетворение; гомосексуализм: сбой в программе игры, когда ребёнок осваивает как собственную роль, способ поведения, так и роль, способ поведения противоположного пола (+ некоторые дополнительные программы), в данном случае дополнительные программы вторгаются в область сексуального инстинкта и часто даже делают невозможным получение удовольствия иным методом).

Инстинкты (как мы отметили выше) часто противоречат друг другу (что неудивительно, так как они формировались в разное время и для разных условий). Кроме того, инстинктивные программы могут приходить в конфликт с разумом, сознанием, которое инстинкт всегда опережает за счёт того, что не нуждается в анализе ситуации, а реагирует на раздражитель. Многие инстинктивные стремления сознание пытается подавить (корректировка поведения сознанием — один из основных признаков разумности в нашем обществе, люди, не контролирующие свои инстинкты, подвергаются осуждению, а часто и наказанию). Это ему удаётся не всегда, так как сознание имеет возможность лишь запоздалого изменения, перенаправления. Но в то же время инстинкт выступает своего рода «страховкой» для сознания. Когда оно не успевает проанализировать ситуацию и принять решение о способе реагирования, включается инстинкт. Чаще всего именно в связи с этим конфликтом разума и инстинкта возникают изменённые формы выражения, проявление поведения, направленного на удовлетворение инстинктивной потребности, отклонения от программы, использование её не по назначению, — что также существенно добавляет разнообразия формам проявления инстинкта. На стыках, в области конфликта инстинктивных программ, также рождаются весьма оригинальные поведенческие формы, в которых эти инстинктивные потребности проявляются, выражаются и удовлетворяются. Одной из таких конфликтных областей, по всей видимости, обязан своим «рождением» и ритуал (религиозный или магический)¹.

В зависимости от состояния и условий при отсутствии отклонений в деятельности как животного, так и человека инстинкты постоянно сменяют друг друга, «уступают» ведущие позиции. Действие инстинктов похоже на воспроизведение нот во время игры на музыкальном инструменте. Своевременное появление одних и замолкание других образует гармоничную мелодию, но сбои или ненастроенность инструмента превращают её в бессмысленный, лишённый гармонии набор звуков.

«Энергетическое обеспечение» или стимул

Действие программы должно обеспечиваться энергетически. Эту составляющую, рождающую и поддерживающую стимул, чаще всего называют «психической энергией». Её количество является не стабильным показателем, она может нарастать или убывать. Нарастание её количества связано с отсутствием удовлетворения возникшей инстинктивной потребности, убывание — с удовлетворением и получением удовольствия.

Психическая энергия не является узкоспециализированной, принадлежащей только определённой потребности, она может искать другие пути выхода, «прорываться на других участках». Этот прорыв, сброс накопившейся энергии в психологии получил название «смещённой активности». Она высвобождает энергии для снятия напряжения при невозможности удовлетворения потребности, благодаря смене поведенческой активности, переключению на другой объект. Именно это смещение Фрейд считал (и, на мой взгляд, небезосновательно) причиной появления сложных общественных, религиозных, политических, социальных институтов, а также литературы, искусства и пр.

Человек в этом плане уникальное существо. Запасы «психической энергии» у него настолько велики, что он вынужден постоянно искать пути для её выхода. И выход этот даёт отнюдь не деятельность по добыче пищи, обустройству жилища или заботе о потомстве (точнее, эти области не могут дать полного выхода, расходуя запас лишь частично). Если обратиться к результатам археологических раскопок, то можно чётко увидеть, что некоторые «бесполезные», не имеющие практической ценности вещи доминируют² над вещами чисто практическими. Таким образом, многие исследователи (напр. В. Д. Губин) предполагают, что именно творческий акт служит способом реализации этой энергии, переполняющей человека; более того, этот акт выступает его отличительной чертой. Тем не менее, эта энергия может быть реализована, сброшена и вполне нормальным способом — удовлетворением инстинкта. Но крайне часто (в случае человека) именно перенаправляется.

Со временем пользоваться методом накопления и перенаправления «психической энергии» человек научился сознательно. И в наше время основной областью такого использования являются различные виды религиозно-мистической и творческой деятельности. Впрочем, во втором случае ничтожно мало проработанных и описанных методов входа в нужное состояние за счёт использования излишков, чаще всего они направляются на эту деятельность автоматически, когда «приходит вдохновение», воспринимаемое как нечто, данное свыше. Практики различных религиозно-мистических течений в этой области несравнимо богаче. Основой таких практик служит воздержание от удовлетворения определённых потребностей. За счёт такого воздержания накапливается некоторый излишек «психической энергии» (получившей различные названия в этих течениях, например, тапас в индуизме). Такие практики распространены повсеместно, в области учения, традиции, религии всех народов. Это может быть подготовка к определённому действию, свод табу, моральных норм и пр. За воздержанием, следованием нормам и запретам обязательно должно следовать их нарушение³, иначе процесс накопления просто теряет смысл. Но нарушение должно быть не срывом, а прорывом, произведённым не в связи со слабостью, но под контролем и по определённому расчёту. Не всегда прорыв «психической энергии» происходит методом нарушения именно того запрета, который привёл к её накоплению. Гораздо чаще используется другой способ и цель.

Постепенно часть «табу», позволяющих накопить необходимый ресурс, стали традиционными, универсализованными и срослись с моралью. Но этот процесс сделал их менее эффективными. Так, часто избирают не ту потребность для табуирования (и, как следствие, эффективного получения определённого количества энергии). Например, половое воздержание. Половой инстинкт у взрослой здоровой особи является наиболее сильным, и его использование выглядит наиболее эффективным. Но такой вариант накопления не подходит человеку со сниженным от природы половым влечением, так же как отшельничество не поможет тому, кто и так стремится к одинокому образу жизни и т.п.

Такие традиционные системы часто выливаются в полное подавление инстинкта, без возможности «сброса» энергии. Примером такого подавления может служить т.н. «христианская мораль». Но инстинкт, помещённый в область морали и не могущий быть реализованным, когда психическая энергия не может быть рассеяна, рискует превратиться в комплекс. Некий блок, фрагмент сознания, который, будучи вытесненным за пределы самого сознания в области бессознательного, оказывает заметное негативное влияние (см., напр., работы К. Г. Юнга).

Момент смены накопления энергии (процесса воздержания) её использованием схож с прорывом плотины. Важно не только накопить и высвободить энергию, но ещё и направить её в нужное русло. Постепенно человек разработал способы управления этим потоком. Часть из них также задействуют инстинкт и его программы как один из самых сильных инструментов. Ритуал в этом процессе играет приоритетную роль, закрепляя способы воздействия и в то же время служа набором определённых ориентиров. В этом процессе высвобождения и перенаправления используются инструменты, способные переключить доминирующие программы (выше мы отмечали способность инстинктивных программ сменять друг друга в зависимости от внешних условий) и тем самым перенаправить поток, изменив приоритеты.

Примером инструментов, способствующих такому переключению, могут быть символы, часто используемые в ходе ритуальной практики и имеющие в ней огромное значение.

Символ как «механизм запуска» инстинктивной программы

и выбора приоритета

Человек использует символы повсюду, далеко не ограничиваясь ритуальной магической и религиозной практикой. На символ подсознание человека реагирует быстрее и интенсивнее, чем его сознание. Это связано с тем, что сами символы имеют свои, если так можно выразиться, «корни» в области подсознания и являются «ключами запуска» определённых программ. Они закладываются ещё до рождения и передаются потомству. Использование символа связано с тем, что его проще «вписать в программу». Природе просто невыгодно (и часто невозможно) передавать образы в деталях, потому она использует схемы. Большая часть их унаследована от иных видов, как предшественников человека в процессе эволюционного развития, так и выработавшихся альтернативно, у видов, предшественниками его не являющихся.

Символы можно разделить на:

• графические построения,

• цвета,

• позу, мимику и жест,

• слово (звук).

Можно выделить и дополнительные символы, в частности, символы-инструменты, но, на мой взгляд, это будет излишним.

Графические построения

Весьма известный и часто приводимый пример проявления инстинктивной деятельности — реакция цыплёнка на размещённый над его головой крест с укороченной верхней перекладиной. При реагировании на эту ситуацию включается программа избегания опасности. Цыплёнок принимает этот крест за хищную птицу и пытается скрыться. Важно подчеркнуть, что в программе не прописан сам образ хищника, он не имеет каких-либо индивидуальных черт, имеется лишь схема, некое изображение, запускающее процесс реагирования. Таких символов достаточно много у различных животных, а также у самого человека. Например, символ для опознания младенцем лица матери — белый овал с Т-образной прорезью (см. В. Р. Дольник). Индивидуальные же черты материнского лица закрепляются уже значительно позднее.

Набор графических символов в различных религиозных и мистических течениях весьма разнообразен и зависит от традиции, однако, если провести более детальный анализ, оказывается, что основа символов весьма схожа, если не идентична. В процессе ритуала эти символы дают необходимую настройку, состояние и позволяют обойти инерцию сознания, разума, его вечную рефлексию с постоянным «почему», при которой нормальная ритуальная работа практически невозможна. Также (как уже было сказано в предыдущем разделе) символ, в данном случае графический, позволяет перенаправлять потоки психической энергии за счёт запуска программ, которые сознание человека воспринимает как более приоритетные в настоящий момент.

И в этом направлении человек пошёл значительно дальше. Он не только применяет символы, вызывающие определённого рода реакции, но и создаёт их путём комбинации уже заложенных или созданием новых построений. Так, тот же крест для него ничего особого не значит и никакой особой программы не запускает. Но вот человек получает некоторое воспитание, в процессе которого этот символ связывается с определённой информацией, чувственно-эмоциональным состоянием и пр. Теперь при предъявлении символа происходит вполне определённая реакция, изменение состояния в предсказуемом направлении. Так символы религий вызывают устойчивый ассоциативный ряд у последователей этих религий и могут быть использованы, чтобы придать направление их переживанию.

Цвета

Графические построения часто окрашены в определённые цвета, хотя цвета могут использоваться и вне этих построений. О влиянии цветов на психологическое состояние человека уже много сказано и написано, оно широко используется в совершенно различных областях. Их влияние также обусловлено инстинктом — в большей степени, инстинктом самосохранения. В природе цвет — это сигнал, опасности или безопасности (инстинкт выживания), готовности или неготовности к спариванию (половой инстинкт, изменение окраски на брачный период). Этими факторами в большей степени и обусловлена реакция, вызываемая цветом.

Цвет, как и символ, способен изменить состояние оператора, опередив реагирование его сознания, создав определённые предпосылки к сознательной работе. Эти изменения достаточно универсальны, присущи всему человечеству как виду. Но также цвета могут изменять своё значение для отдельного человека и, соответственно, вызывать определённые реакции (здесь мы уже вторгаемся в область ассоциативных рядов, укоренённых в подсознании). Например, значение красного цвета для человека, выросшего при коммунизме и бывшего весьма счастливым в этот период, будет иным, чем для человека, выросшего при ином строе и символах государства, для которого красный всегда был просто одним из цветов и никогда из них не выделялся. Какой-либо из цветов может вызывать у нас весьма болезненные состояния лишь в связи с тем, что такого же цвета была кофточка учительницы, с которой у нас связаны травмирующие воспоминания (причём сознательно мы можем и не помнить этого, не осознавать причин такой реакции на цвет). Впрочем, здесь следует отметить, что влияние цвета на человека более сильно выражено, чем влияние графического построения, а потому тяжелее поддаётся перепрограммированию и выступает скорее дополнением. То есть ведущим всё же является универсальное значение, индивидуальное же — второстепенным (за исключением очень небольшого числа реакций, в основном гипертрофированных и потому более заметных).

Поза, мимика, жест

Для животных, пользующихся куда более бедным (за редким исключением⁴) набором звуков, чем человек, движения тела стали своего рода языком. Человек когда-то тоже был лишён возможности общения словом, и с тех времён осталось огромное количество инстинктивных программ, которые до сих пор активно действуют в нашей жизни. Мы уже говорили о цвете и графическом построении, но оба эти вида символов практически не позволяют передавать большой объём информации. Это, можно сказать, минимальный набор сведений, позволяющий передать «да» — «нет», «+» — «–». Но есть «язык» намного более богатый — это язык тела, точнее, язык его движений. Более того, эти движения, позы, влияют не только на воспринимающего их, но и на самого воспроизводящего, включая и переключая определённые программы.

Животные, даже не сильно развитые, обладают целыми наборами поз. Из этих поз составлены своеобразные ритуалы. Это и брачные ритуалы, позволяющие провести своего рода «опознание», «оценку» партнёра, не ошибиться в выборе, и ритуальные бои за самку или территорию (неоднократно отмечалось⁵, что такие бои часто (по крайней мере, у животных, представляющих высокую степень опасности в бою) ритуализированы и отличны от поведения тех же животных в боевом столкновении с особями не своего вида).

У большинства видов имеются инстинктивно закреплённые позы агрессии и подчинения. Их мы и используем для примера, так как они наиболее часто встречаются в ритуальной практике (как религиозной, так и магической).

Поза молитвы, преклонения колена и подобные — прямые и очевидные «наследники» позы подчинения. Такая поза не только призвана снискать покровительство более сильного, вызвать необходимую реакцию, но и самого принимающего её приводит в определённое состояние, даже если он находится наедине с собой, без сторонних наблюдателей. Принимающий же такое поклонение, возлагающий руки на голову преклонившего колени или меч на его плечо, занимает совершенно очевидно позу повеления (агрессии), обозначаясь как находящийся выше в иерархии. Его внутреннее состояние также изменяется. Поза агрессии может приниматься и при обращении к некой высшей силе, что не редкость в древних религиях, в которых отношение к божеству было далеко не всегда униженно-просящим. Часто в таких религиях божество, не исполнившее своей функции, не ответившее на обращение, должно было быть наказано. Ряд подобных поз используется при общении с духами и подобными существами, которыми стремится повелевать оператор.

Мимика также широко используется как в обычной жизни, при коммуникации с себе подобными, так и в ритуальной практике. Но наиболее широкое применение (в контексте рассматриваемой в данном очерке темы) она получила в «иконографии»⁶. Определённые выражения лиц, ликов, личин, позы также оказывают сильное влияние, вводя человека в определённое состояние, и вызывают отношение, обусловленное инстинктивными программами.

Слово (звук)

С развитием языка влияние слова стало огромным, в то же время, мы столь много произносим слов, что чувствование их притупилось. Часто в ритуале произносятся определённые «имена» (не всегда имена божеств (сил, духов, пр.), это могут быть некие буквосочетания, мантры, «варварские имена»). Эти «имена» могут быть совершенно бессмысленным набором звуков, но они имеют определённое влияние и связь с состояниями. Часто эти слова-имена являются «изобретёнными» искусственно, а не пришедшими из обиходного языка. «Изобретение» слов, определённых звукосочетаний, свойственно не только человеку, но и некоторым животным, полностью понять цель возникновения и область применения этой программы сложно. Эти имена могут быть табуированы, чтобы избежать угасания эффекта за счёт постоянного повторения. Слова могут также «изобретаться» искусственно вполне сознательно, когда слово, подобно графическому символу, включает в себя ряд значений и отсылок, используясь в каком-либо религиозном направлении, мистическом течении и пр.

Это лишь несколько, причём весьма поверхностных, скорее отсылающих к более глубокому изучению, примеров действия инстинктивных программ в областях, которые мы не привыкли с ними соотносить, относя обычно к более высоким функциям. Но далее мне бы хотелось подняться ещё выше, в области, которые мы чаще всего даже не думаем соотносить со столь «низменными» понятиями, как инстинкт, инстинктивное действие. Напротив, эти области мы воспринимаем как нечто возвышенное, наше «лучшее», сокровенное и откровенное. От инстинкта мы уходим как от постыдного, к этим областям мы стремимся как к лучшему и совершенному.

Действие инстинкта в области мистического опыта

как центральной составляющей ритуальной практики

На подробное рассмотрение действия инстинктивных программ в области ритуальной практики не хватило бы и объёма книги, а потому оставшиеся страницы я предпочту посвятить центральной составляющей ритуального действия, а не её периферийным инструментальным областям, к тому же небольшой пример действия инструментов был уже приведён. Но сначала немного о самом ритуале.

Ритуал как замкнутый набор действий стал своего рода попыткой противостоять страху перед безграничностью космоса или мира. Можно сказать, что это своеобразный способ борьбы с состоянием, которое М. Бубер называл «периодом бездомности», когда человек оказывается лицом к лицу с бесконечностью, к которой он постоянно стремится и которая в то же время приводит его в трепет, пугает его. Когда он остро ощущает себя лишь песчинкой, затерянной во Вселенной, пытаясь осознать собственное предназначение и смысл. Ритуальные действия (не только в религиозной или магической сфере) создали своего рода «дом», регламентировали деятельность человека и придали ей основу, сделали положение человека в мире понятным и строго определённым. Реализацию мифо-ритуальных представлений, например, в строительстве жилища в своих работах отмечал ещё М. Элиаде, говоря о стремлении человека жить как бы в сакральном пространстве. Пространство же это организовывалось по таким же принципам, как и пространство ритуала как религиозного или мистического акта, и было строго упорядоченным.

С другой стороны, именно такая структура (будь то картина ритуала или архитектура некоего сакрального построения) даёт возможность «прорыва», когда человек, создав себе границы, отталкивается от них и выходит за собственные рамки и рамки мира. Но эта же стартовая площадка позволяет ему безопасно вернуться, встраивая его снова в определённый узор мира уже знакомого, являющегося ему опорой.

В основе ритуала лежит мистический опыт и стремление к нему. Ритуал может быть направлен:

• на личное самосовершенствование или контакт с высшим существом (бог, ангел-хранитель, иное высшее существо);

• достижение результата во внешнем мире (приворот, отворот, денежные ритуалы и прочие действия т.н. «рецептурной магии»).

Также он может являться простым общественным действием (от инаугурации президента и пения гимна до многих современных религиозных ритуалов). Первый вариант, по сути, является обычной деградацией ритуала мистического, действием, совершаемым по традиции в угоду морали, лишённым даже оттенка суеверия. Хотя он и наполнен символами и даже за счёт массовости вводит в определённое состояние (групповой инстинкт), его рассмотрение в контексте данной работы считаю излишним, ограничившись лишь необходимым упоминанием.

Второй случай также является деградацией, с одновременным возвращением к очень старой, примитивной форме действия. Такого рода «ритуалы» присущи в том числе и многим животным. Они запоминают и воспроизводят определённый набор действий, однажды приведший к успеху и позволивший избежать опасности. При таком «ритуале» нет сомнения в том, что определённое действие порождает следствие (чаще всего, логически никак не вытекающее из создаваемых предпосылок), а также нет анализа отношения действия, составляющих и результата. Важно лишь точное повторение всех этих действий. На такой форме основывается множество примет и суеверий.

Третий случай можно счесть чистым опытом, высшей формой ритуальной деятельности, не лишённой предыдущих элементов (что закономерно, учитывая, что они являются либо предвестником, либо деградацией этой формы). Данная форма ритуала реализует присущее человеку стремление к определённому переживанию. Впервые проявление этого стремления можно наблюдать в период раннего школьного возраста (7-10 лет): различные вызывания Пиковой Дамы и Мармеладного Гномика. Характерной чертой такого опыта являются две составляющих:

• страх перед потусторонним (являющийся в некоторой мере предвестником состояния, обозначенного Р. Отто как Misterium Tremendum);

• желание, предвкушение вознаграждения (сладости, исполнение желания).

О первой потребности было уже сказано, это стремление к тайне. Оно выражается не только в стремлении к тайному, но и (при доступе ребёнка к соответствующей информации) в возрастании набожности. Впрочем, сама форма этой «набожности» несколько отлична от её проявления и отношения к ней у взрослых (см., напр., Д. Фаулер). Здесь божество выступает в роли «супергероя». Такую переходную форму, по мнению большинства исследователей этого вопроса, порождает переход от всемогущества родителей к всемогуществу иного лица, объекта, чаще всего вымышленного. Родители более не способны к столь глубокому удовлетворению желаний, как это было в более раннем возрасте, потому включается поиск иного варианта удовлетворения, хоть и действующего пока в старой схеме. Отсюда же происходит такая любовь к волшебству в сказках, где желания исполняются, стоит лишь найти волшебный предмет или «волшебного человека». Ещё одной (из многих) составляющих этого стремления выступает потребность в восстановлении контроля над окружающим пространством, впервые проявляющаяся в самом раннем возрасте, когда ребёнок не отделяет себя от материнской груди, приносящей удовольствие, и даже пытается управлять матерью, будто бы она является частью его самого (см. Д. В. Винникотт).

Но детство проходит, а потребность либо угасает, либо трансформируется, либо (у людей определённого типа) обостряется. Об угасшей (но не ушедшей) потребности много писал К. Г. Юнг, выделяя три способа её удовлетворения (или сброса энергии, переизбыток которой вызван этой потребностью). Первым («Психология бессознательного») является применение алкоголя или иных веществ, изменяющих сознание, вызывающих раскрытие личности, ощущение объединения с миром, другими людьми и через это временный сброс. Вторым («Психология и религия») — участие в религиозной деятельности, сопровождающееся чувством единства и причастности, открытостью вовне и реализацией потребности через это действие. Третьим («Тэвистокские лекции») — ритуал мистика, отличительной особенностью которого является обращённость внутрь себя и к высшему (в отличие от открытости и обращённости вовне религиозного ритуала).

Мистический ритуал в сути своей направлен на самотрансформацию в некоем мистическом пространстве, через контакт с чем-либо высшим. Неким образцом, который желаем, идеализирован, но принципиально недосягаем. Здесь имеет место катексис, то есть перенос энергии на объект, создание эмоциональной привязанности.

В ходе ритуала или медитации человек устремляется к некоему образу, божеству, хотя по сути можно счесть это божество проекцией самого человека (см., напр., Л. Феербах). Т.о., получаем следующую схему: воздержание (от удовлетворения инстинктивной — а следовательно, весьма сильной — потребности) → накопление энергии → создание (с использованием инструментов) идеализированного образа⁷, находящегося в состоянии, к которому необходимо прийти → «зацепление за него энергии» (катексис) → слияние с образом (достижение некоего мистического состояния единения) → возвращение.

Здесь перед нами открывается очень интересный механизм, дающий обобщение явлений, кажущихся зачастую противоположными (впрочем, разделяет их часто лишь общественная мораль, теряющая свою актуальность в области, о которой идёт речь, в области инстинкта, который безморален изначально).

Возьмём опыт медиумов. В трансовом состоянии они получают некоторые «послания» от «духов». Это могут быть стихи, музыка, поэмы, которые якобы диктуют умершие поэты, композиторы и пр. (явление достаточно распространённое, более того, такие «послания» представители данного направления любят приводить в пример). Выведем схему: трансовое состояние → контакт → получение информации. Важным признаком этой информации является то, что она не может быть получена в обычном состоянии сознания. Попросту говоря, контактёр на такое (например, написание стихов) не способен в обычном состоянии, самостоятельно, без контакта с неким существом, превосходящим его. Но такая же схема характерна и для других форм опыта. При молитве или ином обращении к божеству (иному высшему существу), в том числе и ритуальном, также возникает определённое состояние, которое способно вылиться в творческий акт. Можно пойти и третьим путём, например, применяя некоторые виды наркотических или психотропных веществ, люди «разгоняют» свой мозг настолько, что также творят (стихи, художественные произведения, делают какие-либо открытия или прорывы и пр.). О последствиях применения таких веществ я здесь не упоминаю, о них и так написано уже достаточно много. Более того, приведённый пример ни в коем случае не является рекомендацией к приёму таких средств и использован лишь как необходимая часть для пояснения темы. В употреблении психотропных и наркотических веществ есть одно отличие — здесь из связки выпадает некое высшее существо. Это вполне закономерно, так как состояние достигается не моральным усилием, а действием препарата, то есть необходимость в катексисе с некоей высшей одарённой сущностью отсутствует.

Таким образом, мы видим некоторый универсальный способ, дающий определённого рода «продукт» в виде творческого озарения. Здесь же проявляется и особенность, отмеченная ещё в начале работы. Наркотические и психотропные вещества перестают действовать на некоторое время (или интенсивность их действия снижается, а необходимая доза возрастает), хороший пример этого описан в «Дневнике наркомана» А. Кроули. Контакт с духами, мистический опыт также требуют перерыва и накопления. Накопления той самой «психической энергии» — топлива процесса. То есть, за периодом подъёма, действия следует период воздержания, накопления. Это действие имеет тот же механизм, что и остальные инстинкты, хотя сам результат никак не относится к выживанию, для которого большинство инстинктивных программ предназначены. Но для человека, как уже говорилось выше, такой вопрос использования стремления и не стоит. Более того, при помощи некоторых средств он научился не только стимулировать, но и создавать потребности, которые в дальнейшем должны быть удовлетворены и принести удовольствие (см. пример с табакокурением).

То же самое произошло с некоторыми действиями, направленными на получение мистического опыта. Если изначально такой опыт был необходим для принесения идей в наш мир, получения озарений, применяемых во вполне практической деятельности (функции шаманов, например), то позднее, с развитием способов и идеологий (религиозных систем), такой опыт стал самоцелью, удовольствием.

Реализация инстинктивных программ

в сопутствующих ритуальной (мистической) практике областях

Сама ритуальная практика «обрастает» определёнными структурами, учениями и пр. сопутствующими построениями. В них также происходит удовлетворение определённых инстинктивных потребностей. Например, инстинкта, названного Б. И. Гарбузовым конкурентным. Человек изначально пытается выделиться среди себе подобных. Принадлежность к некоторому сакральному опыту (пусть даже чужому, опыту некоего великого учителя, вестника божества и подобного) позволяет ему это сделать. Он становится выше других, не таким, как они, претендуя на обладание некой тайной. То есть, умея то, что не умеет большинство, даже стоящее выше, можно изменить своё положение иерархии. Пример такого изменения (когда цирковую обезьяну поместили к обычным обезьянам из зоопарка) приводит В. Р. Дольник. Чаще всего на удовлетворении такой потребности основываются различные религиозные движения (обычно небольшие, противопоставляющие себя более распространённым, претендующие на элитарность) и магические ордена. С 90-х гг. в России и СНГ мы можем наблюдать подъём таких сообществ. Можно предположить, что это является следствием отмены общей «элитарной» (на уровне противопоставления одной страны остальному миру) идеологии — коммунизма, противопоставлявшего себя капитализму.

В таких же сообществах происходит и удовлетворение инстинкта, заставляющего (мотивирующего) продвигаться в иерархии (выраженного у многих животных, живущих группами). Часто в сообщества попадают люди, не имеющие возможности самореализоваться в обществе, тогда реализация происходит внутри небольшой группы по её правилам. Это стремление часто используется в различного рода «сектах»: «раздай 1000 приглашений и получи статус». Очень качественным выражением этой схемы я считаю иерархию небезызвестной организации Свидетелей Иеговы. Но она же работает и во всём обществе: на предприятиях, в органах власти, религиозных организациях и пр.

Это повышение статуса позволяет реализовать и ещё одну потребность — потребность в могущественном покровителе и приближении к нему (это может быть как существо нематериальное — бог и пр., так и вполне существующая личность — руководитель, глава организации).

Таким образом, можно констатировать, что роль инстинкта во всей деятельности человека, в том числе и в области его религиозной, ритуальной, мистической и магической деятельности, весьма велика и очень часто недооценена. Вместо того чтобы сотрудничать с инстинктом, использовать этот весьма мощный инструмент, его стараются отвергнуть и подавить в угоду иным составляющим психического мира. Отчасти это является следствием традиционного отрицания плоти различными учениями, которое, независимо от личного отношения к подобным учениям, глубоко впиталось в нашу культуру и стало существенной частью морали. Но человек, желающий чего-либо добиться на поприще религиозной или магической деятельности, стремящийся к индивидуальному развитию, совершенно не вправе отринуть эту составляющую. Само её подчинение должно производиться с крайней осторожностью, хотя бы в силу того, что большинство людей, считая, что подчиняют что-либо себе, на самом деле подчиняют это своему разуму, забывая о том, что разум не тождественен и не идентичен Я, более того, оно им не ограничено, а потому стоит считать данные инструменты равными и использовать их по их прямому назначению. Иначе такая деятельность будет выглядеть как попытка использовать молоток там, где есть необходимость использовать отвёртку. Не стоит разделять человека на какие-то области, правильным и эффективным является восприятие его как целостного механизма без главенства отдельных частей. Стоит стремиться к познанию этого механизма. Как мистик познаёт сверхъестественный, надматериальный мир, отправляясь в него на поиски собственного источника, начала, представленного божественной сущностью, от которой он ведёт своё происхождение, или его собственным Я, так и путешествие в область инстинктов способно дать не только набор инструментов, но и открыть то же самое Я, скрытое «драконьими шкурами» (термин А. Платова), но помещённое не где-то выше, на некоем пьедестале, а в «глубине» нас самих, постоянно присутствующее. Тогда инстинкты станут не врагами, но путеводными нитями.

В заключение позволю себе дать небольшую практику по использованию (перенаправлению) высвобождаемой в процессе сдерживания удовлетворения инстинкта энергии. Данная практика предназначена для начинающих и призвана научить основам управления энергией, высвобождаемой таким образом. Для её выполнения достаточно лишь волевого контроля.

1. Первым шагом будет наблюдение за собой. Проанализируйте, как именно происходит процесс возникновения желания, его развитие, внимательно отследите свои чувства при его удовлетворении (не давайте чувству удовольствия закрыть от вас иное чувство, возникающее именно в момент удовлетворения потребности, это важно).

2. Выберите потребность, от удовлетворения которой вы будете отказываться (эта потребность должна быть действительно важна для вас). В процессе воздержания постоянно осознавайте, ради какой цели вы отказываетесь от удовлетворения желания, потребности.

3. Не допускайте мыслей о том, что сначала вы используете накопившуюся в процессе воздержания энергию, а затем удовлетворите эту потребность (тогда энергия просто «подождёт», и накопленное увернётся от вас, вы должны реально использовать всю энергию, то есть и сама потребность, благодаря которой вы её собрали, будет так же «обесточена», как при удовлетворении).

4. Осознайте энергию потребности, выделите её, осознайте, что она безлична (так же, как безлично топливо для машины, которое можно залить и в «Запорожец», и в «Феррари», или вообще использовать для разжигания костра) и никак не связана с самим желанием.

5. Волевым усилием (здесь можно помочь себе, работая с выстраиванием дополнительных ассоциативных рядов) «прикрепите» энергию к иной потребности, задаче и направьте на её реализацию. Удовлетворите эту потребность (или дайте энергии совершить любую иную, необходимую вам работу).

Направляйте полученные излишки на практики, необходимые для вашего развития.

31.08.2012