Александра Перфилова

Использование

концептуальных основ Таро

при освоении нетрадиционных колод

(на примере Таро Сладких Сумерек)

На сегодняшний день приходится отмечать, что практически каждая очередная новинка Таро обескураживает той иррациональностью, с которой авторы подходят к подбору визуальных решений арканов. Оставляя в стороне коммерческие соображения издательств, строящих свой бизнес на удачных в аспекте маркетинга находках, остановимся на вопросе о том, что подвигает непосредственно автора на создание нетрадиционной колоды. Вполне резонно предположить, что любое подобное предприятие, так или иначе, пролегает в плоскости популяризации художником определённого творчества, причём, как иногда оказывается, не только сугубо личного. Об этом, в частности, свидетельствует появление таких колод как Таро Сладких Сумерек.

Автор этой колоды Кристина Бенинтенде в первую очередь обращается к образам, привнесённым в нашу ментальную реальность культурными тенденциями наших дней. Как следствие, визуально часть арканов проникнута отчётливым влиянием со стороны современного кинематографа (персонаж ленты Тима Бёртона «Чарли и шоколадная фабрика» Вилли Вонка на карте Пажа пентаклей или Красная Королева из его же фильма «Алиса в Стране чудес» в качестве Императрицы) и даже комиксов (Женщина-кошка на девятке пентаклей). Кроме того, художница определила дизайн некоторых карт путём заимствования у своих предшественников. К примеру, за малым исключением все старшие арканы Таро Сладких Сумерек в художественном исполнении с теми или иными вариациями повторяют старшие арканы Таро Ведьм Фергюса Холла — колоды, вышедшей в свет 33 годами ранее и носящей гораздо более выраженный, чем Таро Сладких Сумерек, отпечаток масскультуры. Наконец, как будет показано далее, своей колодой Кристина Бенинтенде не в последнюю очередь отсылает нас к творениям признанных мастеров-живописцев.

Всего вышеуказанного уже достаточно для того, чтобы обозначить характер трудностей, могущих возникнуть при освоении колоды в силу её специфичности. Ведь если, допустим, смысл восьмёрки чаш с перенесённым на неё сюжетом «Расставания» Эдварда Мунка прозрачен, и особых изысканий карта не предполагает, то логика выбора для тройки жезлов темы с обложки альбома Led Zeppelin «Houses of the Holy» кажется более чем неочевидной.

Иными словами, столь творческая колода наверняка должна подразумевать необходимость выработки творческого же подхода к интерпретации её карт. В то же время, при всей предполагаемой ориентации колоды на интуитивный подход, она является всё-таки не оракулом, а именно Таро, что позволяет в той или иной степени соотносить её с классическим символическим рядом Таро. Так что освоение Таро Сладких Сумерек может осуществляться с задействованием знаний о принципах, заложенных в систему Таро в целом. Как нам видится, здесь требуется некоторая изобретательность ума, и в связи с этим целесообразно в качестве примера рассмотреть отдельно взятую карту с учётом концептуальных основ Таро. Пусть это будет шестёрка мечей.

В Таро Сладких Сумерек шестёрка мечей воспроизводит сюжет с полотна «Раненый ангел» Хуго Симберга — самобытного представителя финского символизма, в чьих картинах центральное место занимают темы духовности и смысла жизни. На картине «Раненый ангел» белоснежные одеяния ангела контрастируют с траурным облачением одного из мальчиков, что, по-видимому, сообщает идею противоположности материального и духовного начал:

Исходя из этого, картина может в равной степени символизировать как земное начало, помогающее духу, так и дух, утопающий в земном начале.

Вероятно, образы ангела и мальчиков служат выражением идеи единства макрокосма и микрокосма в соответствии с символом Креста и Розы бытия, который встречается нам на шестёрке мечей в Таро Тота:

Крест представляет собой идею объединения материального и духовного начал посредством распятия души адепта — Розы, на что указывает первоначальная композиция карты в системе Золотой Зари: «Справа и слева из облаков протянуты две руки, каждая из которых держит по три меча, подобных кинжалам Воздуха — орудиям Младшего Адепта-Ревнителя. Мечи сходятся в центре карты. В месте их пересечения цветёт красная роза о пяти лепестках, испускающая белые лучи».

В этом смысле шестёрка мечей как Тиферет в мире Йецира тесно связана с христианской символикой распятия, посредством которого посвящённый проходит через страдание, жертву и отречение. Это обусловлено тем, что Тиферет, центральная сфира мира Йецира, являет нам каббалистического Принца, или Сына — а значит, Христа. Христос же, принеся себя в жертву и разорвав Парокет, открыл человечеству путь к высшим состояниям сознания. Таким образом, в рассматриваемой колоде для шестёрки мечей вряд ли была бы более подходящей картина иная, нежели та, которую написал художник Хуго Симберг по исцелении от душевного недуга — «Раненый ангел».

Впрочем, мы не берёмся утверждать, что теория Таро есть универсальный ключ к пониманию оригинальных авторских колод. Однако именно универсальность принципов, составляющих эту теорию, даёт возможность применять её как полноценное подспорье при расшифровке их символики, какой бы сложной и парадоксальной она ни казалась.