Fr. Gilel Elohim

Диалог с Великим Архитектором в канун Судного Дня

Я уснул над книгой Зогар и проснулся в бейт-кнессете. Я сидел на троне, стоящем перед завесой, а Архитектор сидел рядом со мной. Перед нами горели два семисвечника. Зал был пустым. Он был одет во всё чёрное, только белый талит покрывал его голову, а в руках его был меч.

Несколько минут мы молчали и смотрели на пламя. Я первым нарушил молчание:

— Досточтимый Архитектор, я рад, что Вы снова пригласили меня.

— Это нормально. Мы будем часто встречаться и здесь, и в других пространствах. У нас с Вами теперь будет много совместной работы.

— Как мне лучше здесь к Вам обращаться?

— Называйте меняאדני צבאות или просто השם. Но это чисто эгрегориально. Вам здесь удобнее, и мне тоже, хотя мы с Вами прекрасно находим общий язык и в других системах, эта система избрана мною для Вас не случайно, и Вы знаете почему.

— Изменения везде неизбежны.

— Через эту систему удобнее вносить изменения, — ответил Архитектор. — Это международная система для высших посвящённых. Как ни крути, вся высшая магия уходит корнями в каббалу. Копни чуть глубже любой духовный вопрос — и обретёшь именно здесь полные ответы. Система популярна, система востребована, и вместе с тем она закрыта и элитарна, но я не имею цели рекламировать Вам её, Вы сами знаете её преимущества. Впрочем, я не настаиваю на общении именно здесь, мы можем использовать для встреч масонские мастерские, или Вы можете, как прежде, подниматься в хейхалы. Здесь я просто покажу Вам коридор из бейт-кнессета и дам несколько рекомендаций по его использованию.

— Знаете, у меня к Вам последнее время так много вопросов. Мне слишком многое непонятно, хотя я смутно вижу контуры будущего, которое и вдохновляет меня продолжать работу.

Архитектор положил мне руку на плечо:

— Я вижу, Мастер, что Вы в отчаянии. Вот поэтому я и пригласил Вас сюда, чтобы дать Вам поддержку и слова утешения. Вам кажется, что миссия, возложенная на Вас, невыполнима, мне же она видится реальной. Вам сейчас не нужно заниматься самокопанием и убеждать себя в реальности или призрачности того, что Вы видите здесь, когда беседуете со мной. Но я прошу Вас продолжать Вашу работу.

— Что бы было, если бы Вы являлись так всем, кого желаете видеть перед своими очами?

— Я сознание. Я разум, стоящий выше Имён и форм. Но я принимаю такую форму, которая для Вас приятна на вид, и выбираю такие места, где Вам будет удобнее работать, куда мне удобнее спускать луч своей энергии. Я могу внушать мысли людям, и они даже не будут знать о том.

— Порог начала восприятия ужасен. Человеческая психика травмируется.

— Мой Кадош, Вы умерли как человек окончательно и бесповоротно тогда, когда проходили у меня Посвящение. Вам тогда казалось, что всё это не более чем игры в астрале, а теперь у Вас нет другой жизни, кроме меня и кроме нашей общей работы.

— У меня есть мой ангел-хранитель, но, к сожалению, он меньше времени проводит со мной, чем прежде.

— У Вас с ним будет ещё много времени во плоти, чтобы вдоволь наговориться. Самые основные знания должен дать всё же я, говоря от себя, честно и открыто. Пусть хилоним воспримут это, как сказку, но Мастера поймут сразу, что это сказка с далеко идущими последствиями. Итак, Мастер, Вы сейчас не в лучшем душевном настрое, потому как Вам кажется, что всё стоит на месте. На самом деле, всё идёт своим ходом, все процессы запущены, всё, что мы с Вами планировали — будет реализовываться. Наберитесь воли и терпения. В сотый раз повторю: Малкут — мир грубый и медленный. Но то, что создано Вами в Малкут, гарантирует Вам длительный и надёжный результат. Сейчас же прошу Вас разрешить все Ваши сомнения, чтобы затем нам с Вами перейти непосредственно к основной цели нашей сегодняшней встречи.

— Я вспоминаю и вспоминаю людей и обстоятельства, что были ниспосланы в мою жизнь непосредственно Вами, и каждый раз убеждаюсь, что всё было не зря. Просто я сам совершил очень много ошибок.

— Я рад, что смог открыть Вам глаза и передать часть дара Всевидения. Теперь Вы всегда должны смотреть глубже поверхностных слов и масок, что люди на себя надевают, и видеть саму суть того, что от Вас хотят на самом деле. Запомните, что не бывает среди людей искренности. У каждой сущности, что работают в системе, свои интересы, что могут совпадать или расходиться с Вашими. Учитесь искать компромисс с теми, кто работает в том же русле, заслоняйтесь щитом от тех, кто ищет, как Вас использовать. Пусть эта звезда будет Вашим щитом, как когда-то была щитом Давида.

Архитектор поднялся и протянул мне чёрную коробочку.

Когда я открыл её, то нашёл там серебряную гексаграмму. Архитектор поднялся, вытащил её из коробочки и повесил мне на грудь.

— Мы с Вами ставили щит через здания в реальности, теперь же вот один из самых сильных и надёжных знаков щита — пусть будет с Вами. И это не просто защита эгрегора, это знак моей личной благосклонности, коли я лично вручаю её Вам. Она защитит Вас от любых посторонних вмешательств лучше, чем все иные средства. Ваше время должно быть посвящено строительству Микдаша. Как Вы знаете, он давно уже построен в высших сфирах, но Вы один из тех избранных, кто сможет перенести его в реальный мир, хотя бы на уровне идеи. Спуская идею, мы спускаем и здание. Здание построят каменщики, если идея греет умы и сердца. Вы должны добавить к идее те знания, что были веками сокрыты. Вы должны расшифровать для посвящённых те символы, что прежде никто не смел тронуть, чтобы всё всем было открыто и понятно в канун Судного Дня.

— Значит, моё единственное достоинство в том, что я не боялся смотреть Вам в глаза и говорить о том, о чём иные устрашились бы говорить, боясь Вашего гнева?

— Нет же, — улыбнулся Архитектор. — Это лишь следствие моей благосклонности. Вы просто стремились ко мне всем сердцем. У Вас необычная душа. Ваш дух желал этого союза куда больше, чем может представить человеческое сознание. Вы сами хотели вернуть мою поддержку после веков забвения и мрака, и для меня, поверьте, очень ценно то, что Вы пришли ко мне сами, по доброй воле и с искренним стремлением. Тем более что я Вас очень давно ждал. Вот эта особенность Вашего духа и объясняет то, что некоторые тайны я лучше передам через Вас, чем через иных своих приближённых.

— Мне не знаком трепет и страх в присутствии Архитектора, и сколь бы ни были суровы Ваши испытания, я так и не нашёл случая устрашиться.

— Я в этом не сомневался. Страх — это инструмент воздействия на структуру человеческой души, для Вас этот метод не подходит. Зато Вам знакомы моя любовь и моя милость. А также Вам очевидно, что я тоже могу жертвовать многим, выходя на столь близкий и полный контакт. Сколь же силён контраст с тем, каким Вы считали меня прежде?

— Вам нравится играть на контрасте. Вы говорите о дружбе и мире, но не расстаётесь с мечом.

Блеск пламени пробежал по стали.

— Не сомневайтесь во мне. Я караю лишь недостойных и тех, кому необходимо искупление за прошлые жизни. Я сужу по деяниям и по закону. Я сам расчищу Вам дорогу к нашей общей цели, рука моего правосудия покарает тех, кто мешал Вам исполнять мою волю.

— Как Вы относитесь к тем, кто Вас ненавидит и служит духам, коих принято называть падшими и проклятыми? Среди тех духов осталось у меня много близких и любезных мне.

— Для меня нет падших и проклятых, — сказал Архитектор. — У каждого в системе своё место и своя репутация. Для духов есть лишь потоки — тёмный и светлый, негативный и позитивный. К примеру, סמאל управляет негативными потоками, он перерезает нити жизни грешников. Но эта его стезя благословлена мною, и он имеет среди בני האלהים уважение не меньшее, чем, к примеру, благочестивый שאלתיאל, чья стезя доносить прощения до престола. И вот как я могу относиться к тем, кто молится Самаэлю как высшему божеству и проклинает Архитектора, при том, что сам Самаэль ищет все средства, чтобы безупречно исполнять мою волю? Система устроена так, что Свет Истины сокрыт от тех, кто не угоден в её обители, и немногие благородные имеют вход в Залы Царств.

— Очень многие с именем Архитектора на устах бросаются проклинать и убивать, творить насилие, нетерпимость и всевозможные гонения, Вы же говорите о совсем ином.

— Они просто используют мои имена и книги для оправдания своих низменных, нечестивых и порочных наклонностей. Кто искренен сердцем по отношению ко мне и идёт ко мне не ради славы или выгоды, а в поисках любви, тот ищет не союзников по убийствам и гонениям, но союзников по строительству храмов. Увидеть во мне Архитектора дано не каждому. Книги мои мудры и благородны, но велика бездна человеческого невежества. Найти меня не только в Торе, но и в Старшей Эдде, и в Египетской Книге мёртвых или в Книге Закона Алистера Кроули — вот задача непростая и достойная Мастеров. Меня как разум, а не как конкретное имя с устоявшимся набором качеств. Но преодоление уровня эгрегора в восприятии нужно не всем и для некоторых даже опасно. Поэтому принятие меня в иных формах, чем установлено в рамках одной системы, доступно далеко не всем.

— Почему же сейчас Вы назвали Имя?

— Я прихожу под Именем, когда мои цели совпадают с контекстом Имени. Сейчас наша с Вами работа, мой Кадош, идёт внутри каббалистической системы, потому имя необходимо, в обычных же случаях мы с Вами условились не использовать имена. Имена — это якоря для входа и выхода потоков. Если моё нынешнее Имя кого-то устрашит или повергнет в ужас — тем будет лучше. Ведь у меня очень много имён, и я по случаю направляю их силу в соответствии с целью. Вот и Вы, произнося иные из моих имён, ищите в них силу Архитектора, и Вы её найдёте.

— Расскажите, в чём тогда смысл и уникальность нашей сегодняшней встречи? Стоит ли её обозначать вот так открыто?

— Смысл в том, что крайне редко я передаю в человеческое сознание всю полноту таинства откровения. Вам же я сперва дал возможность вместе с Вашим ангелом-хранителем сполна исследовать механизмы и способы контакта, врата и пороги выхода на мои планы, пройти всё Древо снизу и сверху, чтобы свыкнуться с мыслью, что Вы приняты. И только затем уже говорить, чтобы Вам не показалось всё это сном. Много ли Вы находили материалов о беседах и контактах с Архитектором?

— Признаться честно, последнее время я сталкиваюсь в основном с известиями о столкновениях с рептилоидами и внеземными цивилизациями.

Архитектор улыбнулся:

— Да, они существа общительные. А я вот очень избирателен в своих контактах. И я могу очень долго выбирать себе тех Мастеров, кто донесёт мои слова, пусть даже в форме занимательных историй. Вам не нужны подтверждения, потому что я научил Вас анализировать факты и мельчайшие детали, и Вы поняли, что в Малкут не бывает случайностей и малейшая деталь обусловлена. Просто не стоит придавать весомое значение мелочам — умейте замечать лишь самые важные Знаки.

— Знаете, Досточтимый Архитектор. Я никому не пожелаю тех страданий, что выпали мне, чтобы сидеть ныне рядом с Вами.

— Да, мой Мастер. Мне бы тоже не хотелось, чтобы кто-то думал, что это просто — переходить в те пространства, где можно сидеть рядом с Архитектором. Когда кто-либо пожелает получить у меня лично посвящение Кадоша и поведает Вам об этом, расскажите, не таясь, что Вам пришлось пережить на пути ко мне, и потом спросите, стоит ли это того. И вряд ли найдётся тот из любопытных, кто скажет, что стоило.

— Я скажу, что стоило, просто никому этого не пожелаю.

— Вот кто скажет, что общение стоит таких жертв — и будет настоящим Кадошем. Но желать Вы должны! Вы должны объяснять, что Врата между мирами открыты, что можно выйти, и есть механизмы явные и действенные, но есть система суровых испытаний и посвящений, причиняющих страдания духу и плоти. Всё человеческое изымается из психики, уничтожаются сомнения, страх, опасения. У Кадоша открываются глаза, и он учится не мигая смотреть в вечность, что бы там ни увидел. Вот с абсолютной уверенностью в своей силе Вы и пойдёте в мире, и другие пойдут за Вами.

— Мне давно не нужны спутники. Они предают, отворачиваются, их тяжело тянуть за собой, они неблагодарны. Я по совету моего ангела отказался от сопровождения и оборвал ненужные связи.

— Это разумно, — ответил Архитектор. — Не стремитесь никого вести за собой. Кто страстно желает — пойдёт сам и будет кричать Вам вслед и просить, но не тратьте время, дайте им Ваши работы — не более. Кому-то они станут путеводной звездой, и Вы не будете жалеть о потерянном времени. Пишите для Мастеров, не ищите учеников, они будут искать Вас сами и будут почтительно наблюдать на расстоянии за полётом нашей с Вами мысли.

— Мне так легко писать то, что мы с Вами проговорили. Я помню потом всё слово в слово.

— Ваше сознание достигло того уровня, когда я могу передавать свободно и я рад этому не меньше Вашего. Я хочу сказать, что промысел Архитектора ограничен человеческим желанием и нежеланием идти моими путями. Всё, что я делаю в мире — я делаю через людей и лишь изредка нарушаю законы физики, если на то есть веские основания, и к этому подводит множество факторов. Всё остальное — дело рук человеческих. Внушить отдельную мысль посредством ангелов или иных сущностей, коих я направляю к людям, мне, безусловно, легко. Но те, кого я веду постоянно, знают, сколько нужно воли и силы духа, чтобы поддерживать связь. Вы хотите видеть меня идеальным, и Вы создаёте такой образ, который не вызовет неприязни. Но я не идеален, открою Вам такую тайну. У меня слишком много ликов и сторон, чтобы привести меня к какому-либо идеалу. Последние несколько веков я больше проверяю методы, каким я должен быть для Мастеров, чтобы моё общение с ними имело максимальный результат. Вы сами видите, что я не требую невозможного, не настаиваю на каких-либо жертвах или почестях и общаюсь с Мастерами на уровне взаимного уважения. Поклонения я могу требовать лишь от тех, кто не желает жертвовать бо́льшим. Для тех же, кто пожертвовал всем — всем, что было у человека — не доедал, не досыпал, презрел и отверг даже простые человеческие радости, погружённый в opus magnum, и оборвал все нити прежней реальности, — я не требую большего, чем плоды их труда, воплощённые в произведениях искусства. Отказ от всего ради идеи и воплощение идеи в прекрасные формы и есть лучшая форма поклонения, более значимая, чем просто чтение молитв.

— Но и я иногда надеваю талит и повязываю тфилин.

— Надевайте, мой Мастер, и Вы можете не сомневаться, что каждый раз будете услышаны мною. Я не обещал Вам, что будет легко. Открытый творческий канал вызывает в Вас энергию творца, желание уподобиться Архитектору в произведении видимых форм. В Малкут я творю руками Мастеров и говорю их устами.

— Каждый ли может вот так к Вам прийти? Меня несколько смущает эта идея избранности, мне проще быть одним из многих.

— Это естественно. Избранных я и называю «Благородные души Кадошим». Вы в Вашей работе «Врата Совершенства» как раз описали механизмы пробуждения древнего сознания в теле. Но это самое начало. Это выход на контакт со своим ангелом, а дальше — уже плоды совместного труда ангела и Мастера, выйти к престолу или остаться в реальном мире. Но от меня, из моих залов уже никто в реальность не возвращался. Те, кто здесь побывал, так и живут двойной жизнью: в мире люди талантливые, часто гениальные, в залах — древние духи священных кровей. А иным доступ сюда закрыт. Поверьте, Мастер, сюда стремятся лишь те, кто обретает здесь своё призвание.

— Кто же стремится в Ад? А именно не в Чёрные Замки Правителей Ада, а в серное пламя?

— Те, кто жестоко согрешил и желает воздаяния по заслугам. У них подсознательная установка быть сожжёнными, это нормально для грешников. Стоит ли их переубеждать? Иные же ищут помощи у тёмных ангелов. Тёмные также должны иметь своих слуг, которые после смерти поселятся в их пространствах, это тоже нормально. Я не гонюсь за количеством душ, их подле меня немало, поверьте, и это те, кого я выбрал сам. Так что оставьте каждому свой путь. Это Ваше место было рядом со мной, потому я звал Вас и ждал и давал Вам поводы убедиться в том, что это мои слова.

— Вы безупречны, Архитектор. И Ваши аргументы безупречны, как Вы сами. Мне сложно Вам не верить. И во что мне верить, кроме как в Ваш голос, зовущий меня бороться дальше с обстоятельствами неблагосклонной реальности.

— Всё, что я делаю, это мои общие заслуги с моими Мастерами. Я ценю всё, что сложено передо мною на алтарь, и мои ангелы бережно пишут свитки добрых дел. Вы сделали для меня немало, и я это очень ценю, но впереди у нас с Вами очень много работы, и коль горизонт теперь для Вас полностью открыт и прозрачен и Вам видна суть в ясном свете, Вам будет проще. Самое главное, что я скажу напоследок. Скоро Вы получите первые проявления и результаты Ваших действий в мире Малкут. Довольны ли Вы этим, Кадош?

— Я ценю реализацию Вашей воли. Вы создали для меня такой миф, в который мне захотелось верить, и такую цель, ради которой захотелось жить.

— У меня есть такой ключ к сердцу каждого, — ответил Архитектор. — Каждого, кого я сам выбрал. Я ищу ключ долго, не жалею сил и средств на его поиски и сам искренне радуюсь, когда нахожу таковой. Это чтобы Вы знали, что я могу обратить к себе любого, кого пожелаю, и что мне это даётся не по удару кулака или взмаху плети, а скорее по взаимному диалогу моего сердца и сердца Мастера. Теперь же я хочу подписаться своими главными именами под тем, что будет теперь происходить вокруг Вас, потому что это будет неожиданно для Вас и принесёт Вам достижение целей. Это я сделаю для того, чтобы Вы вновь убедились, что, коли жизнь Ваша подчинена мне, то и изменения в ней исходят от меня, и чтобы Вы больше во мне не сомневались. И напоследок я дам Вам совет: меньше слушайте, что говорят другие, слушайте лишь своё сердце, в период смены эонов многое из прежнего утрачивает силу, и раз я желаю говорить вот так прямо, значит, слишком многое стечение причин даёт мне к тому живой повод. А теперь идёмте.

Архитектор поднялся и протянул мне руку. Мы вместе обошли трон и прошли сквозь завесу. После тёмного коридора мы вышли к ха-Котель. Было темно и холодно, в лицо ударил порыв ветра, только зарево на горизонте возвещало приближение рассвета. Вокруг не было ни души.

— Посылающий ветер и дарующий дождь, — начал Архитектор.

— Это будет зимой, — ответил я.

— Скажите мне, Кадош, что есть ха-Котель для Вас?

— Ха-Котель — это символ веры в торжество завета. Это точка пересечения всех молитв, обращённых к אלהים. Мне сложно говорить о таких значимых и грандиозных вещах.

Архитектор поднял меч, и он оставлял огненный след в воздухе и вывел прямо на стене букву Шин.

— Что это за буква? — спросил Архитектор.

— Эта буква формообразует канал אלהים. Ведь она есть на коробочках всех головных тэфилин. И все ручные тэфилин повязываются на руке в форме Шин.

— Она означает нынешнее Имя Горы, — мрачно сказал Архитектор.

— Я не понимаю, — я невольно пожал плечами.

— Имена держат каналы. Каналы держат системы. Возьмите меч и напишите рядом Имя Аллах.

Архитектор протянул мне меч.

— Не войдут ли Имена в конфликт.

— Пишите, — уверенно сказал Архитектор.

Я поднял меч и вывел Имя Аллах на арабском.

— Похоже? — спросил Архитектор.

— Очень, — ответил я.

— Теперь чертите рядом трезубец Шивы, знаете, как он чертится?

Я кивнул и нарисовал мечом на стене индийский символ власти.

— Похоже? — спросил Архитектор.

— Один в один, — только и смог я сказать. — Я, конечно, слышал, что Кааба — это шивалингам, об этом пишут некоторые шиваиты, но я не придал этому такого значения…

— Но теперь Вы наглядно видите изображения канала в форме сигилы. Вы видите, что канал один и лишь немного меняет графическую направленность. А Кааба — это шивалингам, в этом нет сомнений. Даже если Вы начнёте сравнивать полумесяц на причёске Господа Шивы и полумесяцы на минаретах, Вы придёте к тому же выводу. Сколько лингамов на Горе?

— Два, — ответил я. — Два купола.

— Купола — это не только лингамы. Два купола — это женская грудь. Это грудь Шехины. Как грудь звучит на иврите?

— שד.

— А Груди?

— שדים или שדי.

— На Горе стоит Имя Шаддай. Вы видите букву Шин, слышите Имя, и вот перед Вами два купола, что держат Систему. Система слишком древняя и слишком мудрая, она — в неразрывной связи.

Я почувствовал, что на моё лицо капнуло что-то мокрое. Я вытер лицо рукой и случайно взглянул на неё. Рука была в крови.

По Стене поползли струйки крови. На Стене начали появляться лики. Их было 13.

— Мои архангелы, мои אלהים, — сказалאדני צבאות . — Семь светлых и шесть тёмных. Когда под покровом соберутся 13 Кадошей и сравнят свои видения, им станет известно Будущее. Будущее Системы, Будущее Горы.

— Подождите, — я невольно взмахнул мечом. — Но ведьשדים в переводе значит не только «грудь», но и «демоны»?

— Что есть демон? Из какого языка взято сие слово?

— Греческий. Dαίμον — Гений, Божество.

— Какие Демоны, Мастер? Уж между нами воздержимся от сказок для толпы, — твёрдо сказал Архитектор. — Я поэтому и говорю — Мои Элохим.

От меча Архитектора, что я держал в руках, летели искры. Буквы Шин горели со всех сторон.

— Но ведь если на то пошло, — продолжил я. — То ש, кроме שדי и שכינה, означает ещё и שטן.

Архитектор очень мило улыбнулся:

— Мой Мастер, есть ли Противники у того, кто стоит над всеми? И даже если ты, мой Мастер, когда-то был моим противником, то теперь я обрёл в тебе самого надёжного и верного друга и соратника для воплощения моих идей. Разве это не прекрасно?

У меня невольно навернулись слёзы на глазах.

Это не было человеческим чувством. Это был остаток нереализованного горя, его выпало слишком много для меня.

Архитектор подошёл ко мне и обнял меня:

— Тебе не о чем переживать, благородный Кадош, — уверенно сказал Архитектор. — Вот, момент Истины настал. И ты стоишь здесь совсем не такой, как прежде, и я совсем не такой, каким ты мог видеть меня в кошмарах. Твоё сердце оказалось чистым и благородным. Несмотря ни на что — ты смог меня полюбить. Ужас будет уготован тем, кто меня ненавидит и не может примириться с многообразием форм, установленных мною. И как бы я ни предупреждал, кто не сможет разойтись с собственной ненавистью и злобой — тот и познает остриё моего меча или трезубца. Кто же, преодолев преграды, найдёт силы заключить со мной союз, вот тем я буду рад всеми силами помочь строить новую реальность и новый мир, полный любви и света.

31.10.2014 г