Paperdaemon Chaognostic

Деинсталляция победобесия:

комплексный подход

Рассмотрим процесс комплексной деинсталляции одного из основополагающих мифов современной России, а именно — мифа о «великой победе» или, как его ещё называют — победобесия. На его долю приходится, на мой взгляд, не менее ²/₃ сдерживания всего объёма массового российского бессознательного — т.е. именно такого количества, которое, будучи выведенным из-под контроля, вызовет необратимый процесс «каскадного резонанса», т.е. обрушения не только самого мифа, но также и всех прочих связанных с ним как основных, «артериальных», так и второстепенных, «венозно-капиллярных», периферийных ответвлений. Достаточно вспомнить, что любая дискуссия ватника или ура-патриота с внешними силами, как правило, сводится к сравнению аргументации оппонента с «фашистской», а его лично — с Гитлером. Закон Годвина здесь работает, как часы. Почему так происходит — да потому что более ²/₃ бессознательного приходится на основной миф или, точнее — культ победобесия.

Прежде всего, обозначим главные составные части этого позорнейшего культурно-исторического явления:

1. Низовой символизм — это всевозможные мелкие и крупные физические объекты (от гей-оргиевской ленточки до монумента «Родина-мать»), несущие в или на себе однозначно трактуемые символы, безусловно возвращающие наблюдателя к смыслам, условно-временным рамкам и событийным маркерам «великой победы в великой отечественной войне».

2. Базовая понятийная концепция представляет собой весь массив изданных, иллюстрированных и прочих видов медиаобразов (учебно-методическая литература, художественная проза, лирика, сериалы, фильмы, компьютерные игры, сценарии праздников и т.д.), которые призваны закрепить смыслы, полученные наблюдателем от созерцания низового символизма, чтобы направить в дальнейшем его энергию на подпитку основного тела мифа как ментальной структуры, уже способной влиять на вероятное будущее. В этом, собственно, и заключается смысл фразы «у кого нет прошлого — у того нет и будущего», другой вопрос — какое же будущее может быть с таким прошлым, как у России? Следует также отметить, что большинство российского населения поражено ретроспективным мышлением, а в российском социуме господствует патриархальный, патерналистско-гомосексуальный дискурс, практически полностью подменивший собой общественный договор.

3. Основное тело мифа, в свою очередь, уже является полностью внематериальной структурой, управляемым эгрегором, с помощью которого можно осуществлять манипуляции целыми поколениями — т.е., фактически, большинством граждан всей страны, воспитанным на соответствующем низовом символизме, вкупе с базовой понятийной концепцией. Однако диапазон регулирования данного эгрегора достаточно узок, а обратная связь и вовсе отсутствует. Управление же осуществляется манипуляцией как прямыми, так и обратными колебаниями «тела» всего эгрегора в целом.

Грубо говоря, если система видит, что какая-либо из её составных частей не справляется со своими задачами, она тупо увеличивает количество (и куда реже — качество) тех или иных её утраченных либо выведенных из строя компонентов. Например, уже практически все стали свидетелями заполнения улиц гей-оргиевскими ленточками. Это произошло как вследствие их полной или частичной утраты (деактуализации) как объектов низового символизма — особенно после того, как они стали символами пророссийских террористов на востоке Украины, — так и по причине общей утраты силы воздействия медиа-образов «победы» (например, в виде огромного количества низкокачественных сериалов про войну), постоянно подвергающихся информационным атакам. Сейчас, в связи с 70-летием культа победобесия, в тренде — «вечные огни», которые лепятся где ни попадя, даже там, где в близлежащих домах отродясь не было газа. Кстати говоря, это вызывает ответную реакцию населения в виде банального вандализма. Разумеется, адекватные усилия прогрессивно-мыслящих граждан следует сосредоточить не на прямом уничтожении т.н. «памятников», ибо это чревато лишением свободы (предоставим эту «почётную» миссию самому патриотическому быдлу), а непосредственно на развенчании исторической, базовой понятийной концепции «победы», иными словами — на информационной борьбе с победобесием.

По мнению недалёких системных операторов, пресловутые «вечные огни» будут способствовать укреплению культа как в головах уже сформировавшихся граждан, так и в сознании подрастающих поколений, — но, разумеется, это не совсем так, поскольку внутреннее и внешнее противостояние с базовым советским мифом уже приобрело иные масштабы и методологический характер. Поэтому следующей ближайшей целью должна стать базовая понятийная концепция культа победобесия как система выгодных для России исторических интерпретаций, которую следует полностью заместить на мировую историческую систему, в которой роль тогдашнего СССР в одержании победы над немецким национал-социализмом будет существенно ограничена, а в чём-то и вовсе сведена на нет. А это значит, что миллионы страниц и кадров кинохроник, документальных подтверждений и архивных экспонатов окажутся бесполезными — люди просто перестанут в это верить, не имея возможности лично убедиться в их достоверности. И здесь уже не помогут никакие «ролевые игры» в реконструкцию и разоблачительные фильмы Аркадия Мамонтова. При этом наиболее дотошные люди начнут самостоятельно копаться в стремительно устаревающей концепции победобесия и неизбежно выявят в ней то, что большинство из основ «победного» мифа являлись грубой подтасовкой фактов и пропагандистскими штампами, что неизбежно повлияет на увеличение вероятности обрушения всей историко-политической конструкции России в целом.

Окончательное решение вопроса победобесия будет заключаться в необратимом в своей неизбежности политическом преобразовании всего российско-постсоветского пространства, с последующим осуждением всего советско-российского исторического периода и его современных апологетов в лице высшего руководства страны, с помощью аналога Нюрнбергского трибунала в Гааге.