Вот уже который месяц присутствует в сети информация о случаях массового «падежа» пернатых: дрозды, горлицы, галки… недавно в Турции — дохлые воробьи посыпались с неба. Гипотезы выдвигаются разнообразные — от отравления пташек тайно перевозимым химическим оружием до злостного изничтожения летунов пришельцами. Ну, нынче принято все загадочные явления на инопланетян списывать, однако при пристальном интересе к подобным загадкам почти всегда складывается вывод — дурость человеческая во все времена вызывала различные, зачастую имевшие скверные последствия катаклизмы.
Читатели моих спонтанно творимых «записок» могли обратить внимание: автор сих опусов испытывает определённый интерес к историческим штудиям, в частности — к истории иверо-колхско-греко-римского культурного пространства, а хронология этой части мира содержит массу упоминаний о всевозможных бедствиях, вызванных как природными возмущениями (наводнения, землетрясения, вулканическая деятельность, климатические аномалии), так и пресловутым «человеческим» фактором. Со времён оных народонаселение Ойкумены претерпевало существенные количественные потери, уничтожая друг друга в бесчисленных конфликтах; помимо этого, значительный урон наносили эпидемии — проказа, оспа, чахотка, чума, — регулярно собиравшие обильный урожай на отдельных территориях, периодически принимая характер масштабного бедствия. Казалось бы, при чём же здесь человеческий фактор? Человек в данном случае есть жертва, не умеющая по тем временам противостоять мигрирующей инфекции… но не будем спешить с выводами. Обратимся к историографии и заострим внимание на сведениях об одном тяжелейшем периоде Высокого Средневековья и событиях, чуть было не приведших к полному безлюдью Старого Света.
I. РЕЗУЛЬТАТ (вообще-то принято сначала обозначить причины и после переходить к последствиям, однако в данном случае позволю себе нарушить правило, тому есть настоятельная необходимость, как это будет видно в последующем): итак, следуя призыву святой католической церкви защитить от посягательств иноверцев Гроб Господень, отряды движимых благородным порывом доблестных рыцарей всех христианских племён и народов раз за разом направлялись к Святой Земле (не без некоторой корысти, конечно: грабежи — дело хлебное, города на Востоке богатые…). Помимо воинственных сарацин ожидали воинов Христа в тех краях и другие напасти. Сложилось так, что где-то к 1050 году, в традиционно эндемической области — Месопотамии, произошла вспышка чумы. В течении полутора столетий болезнь распространялась в восточном направлении — Индия, Китай, Средняя Азия; после затронула Сирию и перекинулась на Египет, аккурат в то время, когда в последнем собрались на постой участники пятого крестового похода (1217-1221). Возвратившись в родные края, бравые крестоносцы помимо материальных свидетельств свершённых подвигов предъявили истосковавшимся супругам кто язвочку, кто нарыв, а кто — совсем некстати объявившееся уплотнение возле детородного органа. Однако из записок хрониста следует: проявления чумы в Европе вплоть до 1347 года носили эпизодический, локальный характер и не перерастали в опустошительные эпидемии.
Крестоносцы не являлись единственными виновниками «импорта» заразы. На континент с востока по трём основным маршрутам поступали, как принято называть сегодня — товары широкого спроса:
· северный путь: через земли татар, Крым (ещё одна традиционно эндемическая область), Чёрное море, Константинополь;
· товары из Индии шли через Герат, к берегам Каспийского моря, в Армению, Малую Азию и опять — Константинополь;
· от берегов Евфрата, по Аравии и Египту в Северную Африку, далее — портовые города Италии, Марсель.
Таким образом, подпитка континента заразой продолжалась и после возвращения крестоносцев, но, повторюсь: вплоть до начала ужасающей пандемии «чёрной смерти» (1347-1360) на землях Франции, Германии, Италии, Богемии, Австрии наблюдались лишь локальные вспышки заболевания.
1 ноября 1347 года «чёрная смерть» появилась в Марселе, к январю 1348 года волна эпидемии докатилась до Авиньона и затем стремительно распространилась по всей Франции. К концу года чума уже свирепствовала в Испании, Италии («скоро умерший от чумы человек стал вызывать столько же участия, сколько — издохшая коза»; Боккаччо), из Италии перешагнула через Альпы в Баварию. Ещё летом эпидемия охватила северное побережье Франции. В Нормандии, по свидетельству современника, «нельзя было найти здорового человека, чтобы тащить трупы в могилы». Правительство Англии усилило надзор за портами, учредив строгий карантин для прибывающих судов. Церковь также приняла «неотложные» меры — архиепископ Йоркский приказал дважды в неделю проводить в каждом приходе процессии и литании, ибо «только молитвой можно отвести бич Господень».
Чума пришла в Англию в обход портов, разразившись в маленьком прибрежном городке Мельком Регис, «почти полностью лишив его жителей». Через несколько недель зараза появилась в Бристоле, к осени эпидемия вспыхнула в Лондоне. По всей стране наглухо запирали городские ворота, но болезнь пожирала одно графство за другим. В Дорсете, Пуле, Девоншире, Корнуолле люди «ложились подобно колосьям под серпом жнеца». Шотландия продержалась до конца года. Поначалу пикты приписывали несчастья соседей их слабости и поздравляли друг друга с наличием «национального» иммунитета, однако «их радость превратилась в плач, когда карающий меч Господень обрушился на них яростно и неожиданно, поражая их не менее чем англичан гнойниками и язвами».
В следующем году наступил черёд Уэльса, и, «наконец, словно плывя по водам, чума достигла Ирландии, поразив огромное количество англичан, проживавших там, не затронув самих ирландцев». Сообщение хрониста вызывает некоторое недоумение — моровая инфекция не различает жертв по этническому признаку — загадка? Посмотрим, у любой загадки есть своя отгадка.
Ещё один упомянутый в хрониках и заслуживающий особого внимания факт: распространение эпидемии происходило скачками, нередко из одного города — в третий, оставляя лежащий меж ними город нетронутым и возвращаясь к нему впоследствии.
Унёсшая в могилы две трети от всего населения Европы сокрушительная пандемия по сей день не нашла удовлетворительного объяснения. Попытки современных историков понять причины катастрофы обычно сводятся к поиску доказательств того, что «это была не чума», либо в контексте историографии некоторые многомудрые мужи пытаются разыскать материалы для подтверждения совсем уже фантастических версий, к примеру — о факте применения «биологического» оружия татарским ханом Джаныбеком»…
Не претендуя на титул маститого историка, попытаюсь, однако, оперируя твёрдым убеждением, что все беды в этом грешном мире происходят исключительно по причине глупости и алчности некоторых представителей рода человеческого, определить причинно-следственную связь, вызвавшую в те давние времена столь ужасающие события. Начну с первопричины — что же есть чума и каковы пути её распространения в свете современных знаний: возбудителем болезни является чумная палочка — Yersinia pestis, эпидемический процесс имеет стадийное течение — на первой стадии чума регистрируется у грызунов, на второй — в процесс включается человек, у которого заболевание протекает преимущественно в бубонной форме. У отдельных больных развивается вторичное поражение лёгких, с чего начинается третья стадия процесса, особенностью которой является возможность передачи инфекции от человека к человеку респираторным путём, а также резкая активация процесса, сопровождающаяся развитием преимущественно лёгочной формы заболевания. Прародина чумы — степи и пустыни Центральной Азии, среднеафриканские саванны и североафриканские пустыни, где эта болезнь развивалась и поддерживалась среди местных видов песчанок, сурков и сусликов. В этих частях света возникли и первые эпидемии чумы среди населения.
В местах компактного проживания людей в эпизоотический процесс включаются так называемые синантропные грызуны: крысы и мыши. Специфическим переносчиком бубонной формы чумы от грызуна к человеку является блоха Xenopsylla cheopis. Это связано с особенностями устройства пищеварительной системы блохи: перед самым желудком пищевод насекомого образует утолщение, зоб. При укусе больной крысы чумная палочка оседает в зобе и начинает интенсивно размножаться, полностью закупоривая просвет пищевода, перекрыв, таким образом, отсасываемой крови доступ в желудок. Испытывая перманентное чувство голода, блоха в надежде получить своё от другого донора покидает грызуна, при возможности перебирается на человека и, меняя хозяев, успевает перекусать большой количество людей прежде, чем через 10-12 дней погибнет от бескормицы.
Вернёмся в Европу, в XIV век. Сообразно свидетельствам, отображённым в многочисленных хрониках, «чёрная смерть» проявлялась сильными колющими болями, ознобом, после под мышками и в паху у больного вздувались твёрдые образования, следовательно — пандемия чумы в европейских городах развивалась не как передаваемая воздушно-капельным путём первично-лёгочная, а как переносимая чумными блохами бубонная форма. Но бубонная чума не выходит за пределы своих природных очагов без перемещения возбудителей — чумных блох — по обширным пространствам.
Выше я заострил внимание на зафиксированном современниками факте скачкообразного распространения эпидемии; по-видимому, обозначь мы на карте направления поэтапного распространения чумы, тем самым составили бы схему маршрутов передвижения крысиных отрядов по городам средневековья.
Чёрная крыса отнюдь не являлась экзотическим животным в эпоху крестовых походов. После падения римской цивилизации погрязшие в бытовой дикости, не знающие канализации, заваленные нечистотами европейские города превратились в клоаки — комфортабельные обиталища для грызунов, но — пандемия чумы разразилась через несколько веков после воцарения чёрной крысы в жилых кварталах. Напрашивается единственный верный вывод — к середине XIV века количество крыс в Европе резко возросло. Осталось лишь прояснить причину бурного роста популяции Rattus rattus к 1347 году.
II. ПРИЧИНА, или — Святая Инквизиция и крысиный вопрос?!.
Буду по возможности краток: к середине XII века противоречия между стремящейся к абсолютной власти верхушкой католической церкви и светскими институтами приняли характер открытой конфронтации (вспомним походы Фридриха Барбароссы). На фоне этих событий большую популярность приобрели различные антиклерикальные группировки, секты, среди коих наибольшую активность проявляли вальденсы и катары (альбигойцы). Катары (наименование от фр. Catiers, т.е. — «котопоклонники» — из-за якобы бытовавших у еретиков ритуалов с участием кошек) — самые серьёзные в предшествующий Реформации период противники католической церкви, пользовались покровительством большого числа дворянства французских, германских земель и севера Италии. Особенно упрочились позиции катаров на юге Франции — в Лангедоке, Арагоне, Провансе, — где секта, приняв наименование альбигойцев, фактически доминировала как правящая партия. Святой престол, что естественно, не мог мириться с подобным раскладом: в 1199 году папа Иннокентий III уполномочил двух цистерцианцев — Ренье и Гюи — объездить в качестве папских легатов диоцезы южной Франции для искоренения ереси. В 1203 г. в помощь легатам были направлены отец Ральф, Пётр Кастельно и аббат монастыря цистерцианцев Фонтевро. Предписание возможно строго обходиться с еретиками привело в 1209 г. к убийству Кастельно, что положило начало кровавой борьбе, известной как Альбигойский крестовый поход, или — «Альбигойские войны» (1209-1229 гг.). В 1215 году был создан особый церковный суд — Инквизиция, который с того дня осуществлял управление процессом противостояния ереси.
Несмотря на значительные усилия католической армии, еретики продолжали упорно сопротивляться, пока против них не выступил Доминик Гусман, основатель ордена доминиканцев. Инквизиционные суды перешли под управление ордена, будучи изъяты папой Григорием IX из епископской юрисдикции, т.к. доминиканцы не были связаны ни личными, ни общественными узами с населением и посему могли действовать в интересах святого престола, не оставляя еретикам надежды на пощаду.
В 1222 году двенадцать каноников Орлеанского собора были осуждены за ересь и сожжены — первый костёр средневековья. В результате двадцатилетней религиозной войны альбигойцы и их сторонники потерпели поражение, последовавшая волна репрессий завершилась полным разгромом движения по всей Европе. Последний оплот катаров, замок Карибюс, пал в августе 1255 года. За весь период Альбигойских войн было уничтожено не менее одного миллиона еретиков, среди которых было много состоятельных горожан и дворян, и всё их движимое и недвижимое имущество, согласно декрету «Excomunicamus», подверглось конфискации в пользу церкви. Сложилась парадоксальная ситуация: Инквизиция сокрушила еретиков… и столь успешно, что, в конце концов, уничтожила источник собственного благосостояния, — еретики вывелись, грабить стало некого. «В наши дни не осталось больше богатых еретиков; очень жаль, что столь полезному учреждению, как наше, следует быть столь неуверенным в будущем», — инквизитор Оймерик.
Инквизиция не у дел — святой престол без доходов, надобно было исправлять положение вещей. Решение вопроса не заставило долго ждать себя: раз еретики «кончились», надо создать новых, слава всемогущему Господу, по всей Европе полно богатеньких купчишек, чиновников, дворян, зажиточных крестьян…
В 1320 году папа Иоанн XXII уполномочил инквизицию преследовать тех, «кто поклоняется демонам, вступает в договор с ними, изготовляет идолов или использует священные предметы для целей магии». Суды по обвинению в еретическом чародействе начались в Каркасоне, Тулузе, — ярко разгорелись костры, огонь перекинулся с юга на север Франции, в Южную и Западную Швейцарию, во французскую Савойю до Северной Италии и Рейнланда…
Инквизиция в спешном порядке принялась за стряпню «нормативной» документации: рекомендации, пособия и предписания по распознаванию ереси и идентификации ярых еретиков — ведьм и колдунов. Свежеиспечённая обширная «литература» по теории колдовства среди прочих содержала и такой вот перл: «В награду за союз с ним Дьявол придаёт колдуну или ведьме демонов, выглядящих как небольшие домашние животные или птицы (чаще всего под видом кошек либо дроздов), чтобы они выполняли злокозненные поручения и творили зло», т.е. — в память о мифических ритуалах ненавистных Катаров (см. выше) самого безобидного представителя семейства кошачьих объявили вне закона. Думаю, вплотную поставленный перед тогдашним обывателем вопрос — проследовать к заботливо обустроенной из сырых дров поленнице или свернуть шею хвостатому любимцу, решался обычно отнюдь не в пользу последнего. Как я подозреваю — санитарно-эпидемиологической службы на привлёкшей наше внимание территории в те смутные времена не существовало, дератация (от фр. Deratisation — уничтожение крыс) осуществлялась исключительно естественным, биологическим путём, по схеме «кошки-мышки»… думаю, тему можно считать закрытой. Остаётся добавить: ещё одна — правда не имевшая столь катастрофических последствий (вымерло около 20% населения) — пандемия чумы «накрыла Европу в 1382 году», после чего подобных вспышек не наблюдалось. Причина ослабления ужасных «объятий чёрной смерти» кроется отнюдь не во внезапной «гуманизации» Инквизиции — зверства продолжались вплоть до конца XVII века, — просто аборигенную «европейскую» чёрную крысу повсеместно вытеснил менее подверженный инфицированию чумой заморский пришелец — серая крыса-пасюк (Rattus norvegicus).
И ещё: в ходе затеянного мною импровизированного расследования мы наткнулись на загадку — «чёрная смерть» не затронула ирландцев. Парадокс? Отнюдь — ирландцы, хоть они и являли во все времена пример истового почитания католической веры, народ сообразительный, моментально определившись с истинной подоплёкой поползновений Инквизиции, послали папских легатов ко всем чертям (за весь многовековый период гонений в истории Ирландии можно насчитать всего с десяток прецедентов обвинительных приговоров по делам о ереси), и как результат — сохранили достаточное поголовье усатых дерататоров.