Чтобы лучше понять «японский феномен», следует изучить его исторические корни, которые можно проследить уже со второй половины XVII века

Первым тезис о национальной исключительности и божественной избранности японцев сформулировал Ямадзаки Ансай (1618-1682), армейский священник. Он стал основоположником нового религиозного течения, стремившегося объединить национальную веру «синто» — «путь богов» — с китайским конфуцианством. Оно получило название «Суйко-синто», в котором объединены слова из синтоистских текстов: «синдзуй» — «божественная милость» (т. е. харизма), и «мёга» — «священная покров». Писание Ямадзаки не имело никакого отношения к философии, зато служило раскрытию мистического духа Японии (Яматодамаси), освящённого постоянным присутствием местных богов, прародителей и императоров Японии, которые продолжали жить во всех японцах, проявляясь в традиционных качествах, таких как верноподданность, сыновнее почтение и чествование духов предков.

Дальнейшее развитие тезис получил в произведениях Ямага Соко (1622-1685). Выходец из самурайской семьи, он был чрезвычайно образованным человеком и посвятил свою жизнь духовному и физическому воспитанию молодёжи. Долг (гири) как моральный императив для самурая предполагал абсолютную лояльность и безграничную преданность господину. Долг перед господином даже выше, чем долг перед родителями, братьями и учителями, а долг перед императором — высочайший долг. Это послужило фундаментом Божественного Пути Японии.

Взгляды Ямага Соко легли в основу самурайского кодекса «Бусидо». Одновременно в Японии возникает философская школа «Кокугакуся», стремящаяся путём филологического анализа японских исторических книг выяснить, каков был путь Японии в древности, до проникновения китайской культуры, до того, как он получил искажённое толкование под влиянием китайского буддизма. Один из её представителей — Хирата Ацутане (1776-1843) — утверждал, что все японцы — одной крови, что императорский дом происходит от верховных небесных богов, что предки сёгуна (диктатора) и последних Даймё (вельмож) были ответвлениями семьи императора, что более мелкие феодалы происходят от своих родовых богов (удзигами), что каждый японец происходит от того или иного бога, и потому Япония священна. Она — Синкоку («Страна богов») и Кококу («Страна императора»), что делает её исключительной среди всех народов. Император провозглашается живым богом — Арахитогами, — и японец не является японцем, если не следует Пути Богов (синто).

Позже взгляды школы «Кокугакуся» развила школа княжества Мито. Её девиз был «Сонно Дзеи»: «Власть — императору! Долой чужеземцев!»

Проповедник просветительского движения «рангакуся» Хонда Тосиаки (1744-1821) живописал картину Великой Японской империи, охватывающей все северные острова и территории Азии и Северной Америки, со столицей где-то на Камчатке. Аналогом ему служила Британская Империя.

В 1868 году синтоизм был объявлен государственной религией, а в стране стал господствовать Департамент по делам синто (Дзингикан). Хотя императорская конституция 1869 года формально провозгласила свободу вероисповедания, была сформулирована концепция «государственного синтоизма», который провозглашался не религией, а культом национальной морали и патриотизма, совместимого с проповедями любой религии. Они стали считаться «удобрением» для синто. Запрещён был только католицизм с его наднационализмом и чествованием непогрешимого Папы Римского выше Императора… Император рассматривался в синто как единственный правитель на земле, на которого возложена духовная миссия, унаследованная от далёких предков из мира богов. Ритуал чествования императора и его предков рассматривался как гражданский долг японских подданных. К догмату о священной и непрерывной во веки веков императорской династии (Бансё иккей) добавляется культ священных реликвий — инсигний, подаренных богиней солнца Аматэрасу: яшмы, зеркала и меча. Они символизировали справедливость, милосердие и храбрость. Поэтому японцы чувствуют благодарность как чисто субъективное стремление души к императору, в отличие от «западного» понимания долга, социально обусловленного. Только бескорыстное служение императору позволяет японской нации реализовать все свои потенциальные возможности.

Таким образом, «японский феномен» может иметь конкретное объяснение как возникший в результате намеренного внедрения в японскую общность особой доктрины, искусственно создававшейся группами мыслителей и идеологов на протяжение нескольких веков.

 

[1] Пер. с укр. — Fr. Nyarlathotep Otis, 2010.