Побег из ада

«Прошел огонь, воду и медные трубы», — так говорят о человеке, много испытавшем.

А если известность настигает ещё в детстве, как это проецируется на всю дальнейшую жизнь? Многие в Петербурге помнят девочку-вундеркинда, пианистку Полину Осетинскую. Лишь спустя 20 лет мир узнал цену той популярности, которая окружала юного виртуоза.

В этом уроке мы рассмотрим события 1988 года,

который оказался переломным в судьбе Полины.

Символические дирекции и транзиты планет

в судьбе Полины Осетинской

Полина Осетинская появилась на свет в Москве 11 декабря 1975 года. В своей автобиографической книге «Прощай, грусть!» она пишет о времени своего рождения: «Я родилась в ночь с десятого на одиннадцатое декабря, в двадцать минут второго». Время после ректификации 01:07.

Когда Полине было 2,5 года её родители разошлись (становится точным в дирекциях и транзите натальный аспект Плутон в оппозиции с Юпитером, упр.Ic; Мс дир. септагон Плутон). С пятилетнего возраста девочка находилась под жесточайшим прессингом отца, решившего сделать из Полины великую пианистку. Система воспитания, которую применил отец, носила название «дубль-стресс». Из названия очевидно, что основным компонентом выступает стресс, призванный мобилизовать все способности организма. Каждый день был расписан строго по часам: в 7 — подъём, бег 5 км, потом завтрак, который состоял из стакана яблочного уксуса, наполовину разбавленного водой, и пяти таблеток «Ревита». Основное время выделялось для игры на фортепиано — 12 часов в день. Каждая ошибка в игре оборачивалась для Полины наказанием.

«Однажды я осталась ночевать у своего педагога Веры Васильевны. Её дочь Ксения решила отправить меня в ванную и постирать мою одежду: мой уж больно запущенный вид говорил её материнскому сердцу о нехватке чисто женской заботы. Замочив меня в ванне, Ксана достала мочалку и принялась меня скрести. Каково же было её удивление: то, что она поначалу приняла за грязь, оказалось следами от ремня, кровоподтёками».

Показатели натальной карты: управитель As, Меркурий и Солнце находятся в оппозиции с Марсом (упр. VIII дома); Солнце 135° Сатурн; второй управитель I дома, Венера 90° Сатурн; Луна 90° Марс.

Меркурий находится в соединении с неподвижной звездой Акулекс (скопление звёзд в жале созвездия Скорпиона), которая связана с внешними атаками, наносящими вред человеку и ослабляющими его.

«В тридцатиградусную жару я отрабатывала стайерские дистанции и спринтерские стометровки. Вообще, спорт был для меня самым обманным видом деятельности, наглядным пособием по несправедливости. Начиналось всё так: отец говорил — пробежишь пять километров — и домой. После того, как я честно выполняла задание: а теперь пятнадцать стометровок, и можешь идти. Дальше — больше. “Сделаешь шестьдесят приседаний, и всё”. После шестидесяти приседаний надо было сделать восемьдесят. После восьмидесяти — сто. А потом подняться на десятый этаж пешком. От обиды внутренности плавились и извергались лавой задушенных слёз».

«О стрессе: реакция вырабатывалась следующим образом: я вставала к теннисной стенке, отец подавал со скоростью 70-80 км в час с расстояния двадцати метров. Он довольно хорошо играл в теннис, и удар у него был поставлен. Мяч направлялся мне в лицо или в грудь. И если я не успевала увернуться — the pleasure was all mine. То есть в этом контексте вопрос “паду ли я, стрелой пронзённый”, был отнюдь не риторическим.

Отец мог прийти в пять утра из ресторана, сесть на моей кровати и, роняя пьяные слёзы, гладить меня по голове и говорить: “Мось, Мосеночек мой любимый”, — это было моё домашнее прозвище. Поплакав три минуты, тут же переходил в противоположное состояние: требовал, чтобы я встала и немедленно сыграла что-нибудь, и если я говорила: папа, я же сплю, — стаскивал меня с кровати и бил ногами, крича: ты ничтожество! Это я тебя создал! Я гений, а ты никто! Без меня ты сдохнешь под забором, тварь! Бездарная амёба!»

«Мне не позволялось быть или казаться несчастливой. Это была какая-то уж совсем мудрёная схема, по которой я обязана была ежесекундно испытывать и излучать счастье. Я научилась этому обратному аутотренингу, и никто никогда не видел меня неулыбчивой, грустной. Никому не приходило в голову, что находится за фасадом. Именно поэтому все так недоумевали, когда я сбежала из дома — “Вы видели её интервью? Она рассказывала какие-то ужасы, а совсем недавно по телевизору говорила, что им с отцом так хорошо вместе!” Но мне не разрешалось говорить что-либо иное, даже когда я давала интервью с разбитыми в кровь губами и дрожащим от слёз подбородком».

После почти семи лет каторжного труда и существования на пределе собственных сил 1988 год оказался переломным в судьбе Полины. Давайте рассмотрим график планетарных влияний на вторую половину 1988 года. Самыми напряжёнными оказываются конец лета и начало осени — транзитный Сатурн и Уран напряжённым образом включают натальный аспект Меркурий (упр. AS) — оппозиция Марс + образуют аспекты квадратуры к As.

«Летом 1988 я попала на месяц в больницу. Отец навещал меня один раз. О его визите я узнала накануне. Никто не отменял заданий — я по-прежнему должна была писать в день песню без слов, чего за две недели сделать не удосужилась. Ночью я накропала пятнадцать страниц бессмысленных нот, утром убрала со своей тумбочки всё, что могло бы вызвать его раздражение, легла в постель и погрузилась в могильное оцепенение.

Ко мне заходили — сквозь пелену я видела и слышала, но не могла реагировать, меня сковали неподвижность и немота. Я превратилась в живой труп, пролежав так несколько часов до его прихода. Ничего подобного больше в своей жизни я не испытывала.

В начале октября мы отправились в Ленинград на съёмки двух фильмов для компании “Русское видео”. Гуляя по Изборску недалеко от храма, я встретила местного священника. Чудны дела Твои, Господи. Мы долго беседовали, и я спросила о том, что занимало мысли больше всего: в каких случаях самоубийство не считается смертным грехом? Такие обстоятельства, вернее, одно, он мне указал, но мои в его ответ не укладывались. Я вынуждена сделать необходимое добавление, без которого нельзя до конца понять причины, побудившие меня к уходу.

В то время я менялась, постепенно приобретая женские признаки. Вечером дня, свободного от съёмки, у нас собрались в высшей степени интеллигентные гости. Проснувшись и надев красивое бархатное платье, я вышла в гостиную номера и принялась хозяйничать, разливая чай и занимая гостей светским разговором. Я чувствовала себя такой изысканной, такой женственной в этом платьишке, и гости во мне это ощущение всячески поддерживали, кокетничали и делали комплименты. Вскоре пришёл отец — он водил некую даму в ресторан, после чего она покинула его общество, что привело его в крайнее раздражение. Мрачно плюхнувшись за стол, он потребовал, чтобы я немедленно сыграла Восемнадцатый, терцовый этюд Шопена. Сыграла. Начал ходить по комнате — “Быстрее! Ещё быстрее! Ещё раз, быстрее!” На четвёртый раз у меня заболела рука, и я имела неосторожность об этом сообщить. Он подошёл, одним движением сверху донизу разодрал на мне платье. Несколько раз ударив, швырнул головой об батарею в противоположном углу комнаты, протащил по полу и усадил голой за рояль, проорав: “Играй быстрее, сволочь!” Я играла, заливая клавиатуру и себя кровью. В комнате было пять мужчин. Но ни один из них не пошевелился, и двадцать лет это не перестаёт меня удивлять. Не то чтобы это было для меня внове — последние полгода он часто сажал меня играть перед людьми обнажённой по пояс. Но это был последний раз.

После съёмок мы вернулись в Москву. Придя к Алле Николаевне, я снова взялась за справочник фельдшера. Она спросила: что ты там выискиваешь? Я посмотрела на неё прозрачным взглядом и холодно ответила: “Алла Николаевна, я больше не могу. Один из нас должен умереть”. (Дирекционный Аs соединился с Плутоном.) Она охнула. Осела. Помолчала. И сказала, явив ещё одну Божию милость: “Смерть — не единственный выход. Ты можешь уйти”. Нет, поначалу мне казалась это невозможным. Наша история должна, должна была закончиться, как античная драма. И всё же мысль уйти стала во мне прорастать, надежда увеличиваться, отчаяние ослабевать. Она дала мне единственный шанс выжить, и я вцепилась в него всем существом.

В конце октября был концерт в Москве, в Гнесинском концертном зале. На него пришла мама. После концерта мы сели втроём за столом у Аллы Николаевны, и я объявила о своём решении уйти от отца.

 

К тому времени была известна точная дата нашего с отцом отъезда в Америку: 24 декабря 1988 года.

Конечно, возвращаться из Америки он не собирался, хотя никому об этом не говорил. По контракту планировалось сорок концертов по всей стране, за каждый мы должны были получить огромные деньги, порядка пятидесяти тысяч долларов. Он же втайне думал удвоить ставку посредством шантажа: “А что, объявлю, что иначе ты не выйдешь на сцену, деваться им будет некуда”. Дело выгорало на десятки миллионов, это был главный шанс его жизни. А там дальше — всемирная слава, сбыча мечт, безбедная старость, и главное — никакого больше “вонючего совка”.

Наши американские друзья, видевшие его обращение со мной, знали, что если он попадётся на этом в законопослушной, блюдущей личную неприкосновенность Америке, ему выдадут restraining order и запретят приближаться ко мне. Но я тогда об этом ничего не знала. Мне было невыносимо думать, что когда всё раскроется, когда все увидят воочию отца, поймут, что я — мыльный пузырь, у меня больше не будет никаких шансов на жизнь и профессию. Играла я к тому моменту невозможно плохо, руки болели, никакого желания выходить на сцену не было. Да и была уже и не человеком даже, а тенью, которую питали два чувства: ненависть и желание выжить.

Мама и Алла Николаевна, которая тоже должна была ехать с нами, настаивали, что я должна уйти после турне. Я сказала, что до Америки не доживу, и возразить на это было нечего. Они пытались меня переубедить, но тщетно. Твёрдо решив, что уйду до гастролей, я оставила себе люфт в несколько недель. Назначен был и срок: первое декабря.

(К этому времени уходит большинство напряжённых транзитов, в т.ч. и транзит Сатурна в квадрате к As; гармоничным трином становится к As транзитный Юпитер.)

Я позвонила маме и сказала, что она должна ждать в Москве в нашей квартире, потому что я уйду в первую же минуту, как только представится возможность. Утром, по заведённому порядку, отец собирался уйти на свой еженедельный теннис и не должен был вернуться раньше часа дня. Мы назначили побег на это время.

Щелчок выключателя. Бодрый окрик отца: “Подъём! Я пошёл, занимайтесь”. Мы начали лихорадочно собираться. Мне надо было всёвнимательно просмотреть, я перебирала ноты, книги, кассеты, записки, вещи, концертные платья, отбирая необходимое. Взяла также рублей двести из денег, которые хрустящими пачками лежали в ящике рядом с его кроватью, — я считала, что имею на это право, поскольку зарабатывала их. Взяв собаку Джульку под мышку, я уходила из этого дома навсегда(Транзитные Уран и Сатурн в соединении с Ic.)

Через одиннадцать дней мне должно было исполниться тринадцать лет. Здесь я провела шесть. Что такое осознанная необходимость, я уже догадывалась, теперь же мне очень хотелось узнать, что такое свобода».

Катерина Старцева

автор и руководитель

проекта Солярис

P.S Изучить различные примеры реализации событий с помощью методов

символических дирекций и транзитов планет можно

в 6-ом Мастер-классе «Прогностические техники»

(Символические дирекции и транзиты планет) .