Кен Робинсон родился 4 марта 1959 года в Ливерпуле (Великобритания).
Обращает на себя внимание сильное положение Меркурия — он находится в воздушной стихии, в знаке Водолея, в соединении с Юпитером, в секстиле с Хироном и в полутораквадрате с Марсом.
Кен — один из ведущих ораторов в мире. В течение 12-ти лет он был профессором образования в Университете Уорвика в Великобритании; Робинсон консультировал правительства США, стран Европы и Азии, работал с международными агентствами, компаниями из списка Fortune 500, международными культурными организациями. В 1998 году он возглавлял Национальную комиссию по творческому потенциалу, образованию и экономике при правительстве Великобритании, и его отчёт «Всё наше будущее: креативность, культура и образование» был издан для широкой публики.
Но дорога, по которой
двигался Кен к своему успеху,
была совсем не простой;
итак, слово Кену Робинсону:
«Рассказывать о судьбах людей, нашедших свою стихию, несколько рискованно. Их истории могут быть вдохновляющими — но могут и приводить в уныние. В конце концов все эти люди, кажется, были отмечены каким-то особым знаком; им повезло заниматься в жизни тем, что им нравилось, и у них это хорошо получалось.
Можно легко объяснить их успехи простым везением, и действительно, многие люди, которым нравится то, чем они занимаются, считают себя удачливыми (в свою очередь люди, которым не нравится их занятие, часто называют себя невезучими). Разумеется, некоторым “удачливым” людям повезло найти любимое дело и представилась возможность им заняться. С некоторыми “невезучими” людьми произошли — напротив — неблагоприятные события. Но хорошее и плохое случается с каждым из нас.
Не то, что с нами происходит,
играет в конечном счёте основную роль в нашей жизни.
Что действительно важно — это наше отношение к происходящему.
Называя себя везучими или невезучими, мы подразумеваем, что являемся всего лишь пассивными получателями положительного или отрицательного эффекта случайных обстоятельств. Однако если бы обретение призвания было лишь вопросом везения, нам всем оставалось бы только скрестить пальцы и надеятся на удачу. Но здесь нужно нечто большее, чем просто удача. Те, кто просто ждёт хороших событий, могут их и не дождаться. Все люди, которые добились успеха в жизни, сами принимали активное участие в том, чтобы “стать везучими”. Они в совершенстве овладели гармоничным сочетанием поведения и отношения к окружающему миру, которое привело их к нужным возможностям и наделило уверенностью для того, чтобы ими воспользоваться.
В своей книге “Как поймать удачу” психолог Ричард Вайзман описывает своё исследование, проведённое среди четырёхсот чрезвычайно “удачливых” и “неудачливых” людей. Он обнаружил, что людям, считавшим себя удачливыми, чаще всего было свойственно схожее поведение и отношение к жизни. Неудачливые же участники эксперимента, как правило, демонстрировали противоположные качества. Вайзман выявил четыре принципа, характерные для везучих людей. Во-первых, удачливые люди обычно максимизируют свои шансы на успех. Им особенно хорошо удаётся создавать, замечать и использовать благоприятные возможности, когда таковые представляются. Во-вторых, они обычно очень эффективно используют свою интуицию и практикуют действия (такие как медитация), которые помогают развивать её. Третий принцип заключается в том, что везучие люди обычно ожидают везения, мысленно создавая ряд сбывающихся предсказаний, поскольку идут в мир, ожидая положительного результата.Наконец, для удачливых людей характерно такое отношение к жизни, которое помогает им превращать неудачу в везение. Они не позволяют досадным случайностям приводить себя в подавленное состояние и быстро действуют, чтобы вернуть контроль над ситуацией, когда что-то идёт не так, как им хотелось бы.
Доктор Вайзман провёл эксперимент, который наглядно продемонстрировал роль восприятия в удаче. Он посадил в близлежащее кафе группу актёров, попросив их придерживаться поведения обычных посетителей таких заведений и положил пятифунтовую банкноту на тротуар прямо у выхода из кафе. Затем он предложил одному из «удачливых» добровольцев пойти в это кафе. Везучий человек увидел деньги, лежащие на земле, поднял их, вошёл в кафе и заказал кофе для себя и для незнакомца рядом с ним. Между ним и незнакомцем завязалась беседа — в итоге они обменялись контактной информацией. Затем доктор Вайзман отправил в это же кафе одного из «невезучих» добровольцев. Этот человек перешагнул прямо через пятифунтовую купюру, заказал кофе и ни с кем не общался. Позже Вайзман спросил у обоих, повезло ли им в чём-нибудь в тот день. Удачливый испытуемый рассказал о том, что нашёл деньги и нового знакомого. Неудачливый же не смог вспомнить ничего позитивного».
Один из способов открыться новым возможностям — это приложить сознательные усилия для того, чтобы посмотреть другими глазами на обычные ситуации. Новый взгляд на привычные вещи позволяет человеку увидеть богатство возможностей мира и пользоваться теми из них, которые окажутся стоящими. Роббинс и Вайзман уверены: если мы слишком сильно сконцентрируемся на чём-либо, то непременно упустим из виду весь остальной мир, вращающийся вокруг нас.
Ещё один способ восприятия мира, который приводит нас к тому, что многие называют «удачей», — это способность к рефреймингу, то есть поиску положительных моментов в ситуации, разворачивающейся вопреки нашим ожиданиям и планам.
Весьма вероятно, что, если бы обстоятельства сложились иначе, я никогда не написал бы эту книгу, а вы, соответственно, не прочли бы её. Я мог бы стать владельцем спорт-бара в Англии и потчевать всех желающих рассказами о своей блестящей футбольной карьере. Я вырос в большой ливерпульской семье вместе с несколькими братьями и сестрой. Мой отец занимался любительским футболом и боксом и, как все в нашей многочисленной семье, болел за местную футбольную команду «Эвертон». Каждая семья в нашей округе мечтала, чтобы её ребёнок играл за «Эвертон». До тех пор пока мне не исполнилось четыре года, вся семья была уверена, что в нашем роду футболистом, играющим за «Эвертон», стану именно я. Я был сильным и активным мальчиком, имел природные способности к футболу.
Но внезапно всё изменилось.
В 1954 году в Европе и Америке достигла своего пика эпидемия полиомиелита. Однажды мать пришла за мной в детский сад и нашла меня рыдающим от пронзительной головной боли. Ребёнком я никогда много не плакал, поэтому мои страдания сильно её встревожили. Приехавший к нам домой врач решил, что у меня грипп. Однако к следующему утру стало ясно, что диагноз был ошибочным. Я проснулся полностью парализованным — я вообще не мог двигаться. Следующие несколько недель я провёл в полиомиелитном изоляторе нашей местной больницы. Я был в очень тяжёлом состоянии и совершенно не чувствовал ни своих ног, ни большей части тела. Восемь месяцев я пролежал в больнице вместе с другими детьми, также поражёнными внезапным параличом. Некоторые из них были подключены к аппарату искусственного дыхания. Некоторые просто не выжили. Очень медленно у меня восстановилась некоторая чувствительность левой ноги, и, к счастью, полностью восстановилось нормальное владение руками и остальным телом. Только правая нога осталась полностью парализованной. В конце концов я покинул больницу в возрасте пяти лет в инвалидной коляске, с двумя ортопедическими аппаратами.
Болезнь положила конец планам в отношении футбольной карьеры. Для родителей и всей семьи моя болезнь стала тяжёлым ударом. Пока я подрастал, одним из главных поводов для беспокойства было то, как я буду зарабатывать на жизнь. С самого начала отец с матерью признали, что мне надо научиться эффективно использовать другие свои таланты, хотя в то время было ещё непонятно, в какой сфере их искать. Главной задачей для меня стало получение максимально качественного образования. Пока я учился в школе, на меня оказывалось огромное давление с тем, чтобы я хорошо учился и показывал отличные результаты на экзаменах. Это было нелегко, поскольку я жил в большой, очень дружной семье, в доме, где постоянно было полно гостей, шума и смеха. В довершение всего в начале 1960-х годов мы жили в Мерсисайде. Рок-музыка — причём громкая рок-музыка — была слышна повсюду. Мой брат Иэн играл на барабане, и его группа каждую неделю репетировала у нас дома, прямо в соседней комнате. В это время я, отделённый от них единственной стеной, мучительно пытался хоть как-то разобраться в алгебре и латыни. В битве за моё внимание между книгами и музыкальным ритмом книги, увы — безнадёжно проигрывали.
И всё же я понимал, насколько это было доступно пониманию ребёнка, что мне нужно думать о своём будущем и извлечь максимум пользы из предоставленных возможностей. Ясно, что футбол перестал быть для меня реальностью. Несмотря на мою горячую любовь к музыке, сколько-нибудь существенным музыкальным талантом я тоже похвастаться не мог. Отец продолжал потихоньку контролировать мою успеваемость — и в конечном итоге я окончил школу и поступил в колледж. Именно там и начали формироваться интересы, которые впоследствии оказали решающее влияние на мою жизнь.
Не знаю, каким бы футболистом я стал. Однако знаю точно, что полиомиелит открыл передо мной гораздо больше дверей, чем та единственная, которая была самой очевидной, но оказалась для меня наглухо закрыта. Конечно, ни я, ни мои родные не понимали этого, когда я заболел. Но родители сумели по-другому взглянуть на эту ситуацию и сделать всё возможное, чтобы я сосредоточился на учёбе в школе. Мне тоже удалось по-иному взглянуть на обстоятельства, в которых я оказался. Наше совместное отношение к ситуации превратило катастрофу в ряд совершенно неожиданных возможностей, которые продолжали развиваться и приумножаться. Позднее я нашёл дело и страсть всей моей жизни — работу в области полномасштабных образовательных реформ; я научился видеть потенциал в других людях и создавать возможности, позволяющие выявлять их истинные способности».