Darth Comahon (DC): Почему вы называете себя сатанистом и что/кто для Вас Сатана? На каком основании можно считать сатанинскими те или иные идеи, ценности и т. д.? Какое бы определение сатанизму Вы дали?

Dazarat (D): Я называю себя сатанистом потому, что моё мировоззрение соответствует совокупности идей, ценностей и практических действий, обозначаемой как «сатанизм». Сатана для меня является высшей личностной сущностью, с которой можно установить связь определённого типа.

Называть сатанизмом некую совокупность идей и ценностей могут либо сами сатанисты, либо серьёзные учёные, беспристрастно исследовавшие феномен (к ним не относятся различного рода «сектоведы» навроде Дворкина). Здесь нужно отметить, что «бытовое» понимание сатанизма очень далеко от реальности, и сформировано христианством; в силу этого «сатанизмом» могут называть всё, что угодно — от оккультизма и родноверия до марксизма и ислама.

По поводу основания — единого мнения в сатанинской среде на этот счёт не существует. Равно не существует и некоего единого определения сатанизма, с которым бы согласились все без каких-либо исключений. Это, однако, не означает отсутствия некоего общего ядра: идеалы свободы, разумности, силы и т. д. характерны для всех сатанистов без исключения. Лично я бы определил сатанизм как религию нового типа, способствующую развитию человека.

DC: Считаете ли Вы себя «сатанистом-традиционалистом»? Если да, значит ли это, что Вы являетесь преемником какой-либо традиции/традиций?

D: Да, я считаю себя сатанистом-традиционалистом. Однако здесь важно чётко осознавать, что именно в данном случае понимается под словом «традиция». Не секрет, что сатанизм в его сегодняшних формах — явление относительно новое. Иными словами, в древности не существовало «сатанизма» как такового; по крайней мере, формально. Ни древний грек, ни египтянин, ни ацтек, ни шумер, конечно же, не идентифицировали себя как «сатанистов» — они не знали даже, кто такой Сатана. В этом смысле говорить о какой-либо «сатанинской традиции» несерьёзно: не существовало в древности некоего «сатанинского культа», обладавшего идеологической и обрядовой базой, который в наши дни можно было бы возродить.

Однако если смотреть на вещи немного глубже, становится понятно, что сатанизм вовсе не появился «из ниоткуда» и не был «выдуман с нуля»; ещё в глубокой древности существовал набор определённых идей и культовых практик, которые в несколько изменённом виде и составили «идейное ядро» современного сатанизма. Преемственность данных идей и практик — это традиция.

Проще всего это пояснить на примере восприятия Сатаны. Не требует доказательств тот факт, что на протяжении многих столетий Сатана воспринимался как личность — равно как и языческие божества, впоследствии демонизированные христианством. Таким образом, это восприятие является традиционным; является традиционной идея Сатаны как личностной сущности. Однако в современном сатанизме существуют и иные мнения на этот счёт — речь в данном случае идёт о безличностном восприятии Сатаны. Не утверждая, что сама эта идея ложна, отмечу, что она не традиционна. Точно так же и в остальном.

DC: Вы пишете, что сатанизм уходит корнями в языческие культы, связывая его с так называемыми «Тёмными богами язычества». Тем не менее, среди язычников преобладает толкование «Светлых» и «Тёмных» богов как единых и равнопочитаемых. Не является ли почитание только «Тёмных» богов усечённой версией язычества?

D: Мне довольно сложно судить о том, какое мнение преобладает среди язычников — хотя бы в силу того, что этих мнений, причём различных, чуть ли не столько же, сколько самих язычников. Однако я категорически и однозначно утверждаю, что сатанизм — не только не некая «усечённая версия язычества», но и вообще не язычество. То, что сатанизм уходит корнями в языческие культы, отнюдь не делает его тождественным язычеству. Так, корни христианства — в иудаизме; но никто, я думаю, не станет утверждать, что христианство и иудаизм — это одно и то же, или что христианство — это усечённая версия иудаизма. Очевидно, что это совсем иная религия, построенная на иных принципах, с иной догматикой, ценностями, целями, этической системой и т. д. Но к сатанизму.

Существовал набор идей определённого типа. Он отразился, помимо прочего, и в язычестве, как в своего рода «универсальной религии», включавшей в себя множество таких наборов идей, в том числе и глубоко чуждых сатанизму. Достаточно сказать, что христианство переняло от язычества очень и очень многое. В процессе развития упомянутый набор идей развивался и совершенствовался, в итоге получив название «сатанизм». Таким образом, правильнее было бы говорить о том, что сатанизм есть наивысшая на данный момент форма развития некоторых идей и практик язычества.

DC: Какое из вышеупомянутых «Тёмных божеств» Вам ближе всего? Почему?

D: К сожалению, я не могу ответить на данный вопрос достаточно чётко и однозначно. Связь с тёмными божествами — это ощущение, которое может быть очень различным, изменчивым, трудно выразимым словами. Если несколько целей удалены от нас до бесконечности — невозможно судить о том, какая из этих целей ближе.

DC: Как Вы относитесь к почитанию кем-либо богов других народов? Должен ли сатанизм, по вашему мнению, быть связан с национальными верованиями сатаниста?

D: К почитанию кем-либо каких-либо богов я отношусь с равнодушием; этот вопрос никоим образом меня не волнует. Для меня не важно, каких богов почитает человек, во что он верит или не верит — для меня важно только то, что он собой представляет. Вместе с тем я не считаю, что сатанизм как таковой должен быть связан с какими-либо национальными верованиями (и отдельная тема — должен ли он быть связанным с верованиями вообще в обыденном понимании этого слова). Я считаю, что т. н. «национальные верования» — следствие антропоморфизма. Божество «само по себе» и описание божества человеком — это разные вещи. «Национальные верования», таким образом — это описание одних и тех же «вещей», божеств, людьми различных культур. Понятно, что данные описания будут также различны — но надо смотреть на суть, а не на форму. Представим себе, что на землю прилетел инопланетный корабль неизвестной конструкции. На что он похож? Для дикаря — на рогатого слона; для современного человека — на поломанный бульдозер. То и другое описание — ложно. Вот такие ложные описания высших сущностей, божеств, людьми различных культур — и есть «национальные верования».

DC: Существуют ли некая общесатанистская этика? Если да, то каковы её основные моменты? Какими Вашими делами, свершениями, Вы более всего гордитесь как сатанист?

D: Общесатанинская этика могла бы существовать только в том случае, если бы существовало некое сатанинское общество, взаимоотношения в котором нуждались бы в соответствующей регулировке. На данный момент сатанинского общества не существует, и в ближайшем будущем появления его не предвидится. Поэтому с сатанинской этикой ситуация следующая. Декларируется наличие некоей «личной этики», то есть этической модели, созданной самим сатанистом, которую он использует в процессе общения. В очень редких, почти единичных случаях это действительно так. На практике же, как ни печально, большинство сатанистов руководствуется стандартной этической моделью, принятой в нашем обществе. Возможно, у некоторых сатанистов мои слова вызовут возмущение — но это факт, и отрицать его глупо. Примеров и доказательств — множество. Поэтому, говоря о сатанизме вообще, можно отметить наличие нескольких различных этических моделей, или же «общесатанинскую этику», которая ничем не отличается от этики рядового члена социума.

О делах и свершениях. Да, своими достижениями необходимо гордиться. При условии, что они, достижения, действительно есть. Применительно к себе — я не считаю, что в полной мере реализовал свой потенциал как сатанист: я недоволен тем, что мною пока сделано недостаточно, и потому гордиться мне пока нечем.

DC: Считаете ли Вы обязательной для сатаниста инициацию в некую традицию, или для него самоинициация тоже допустима?

D: Инициация, конечно, необходима. По поводу обязательности и самоинициации — сложный вопрос. Инициация в традицию предполагает, что человек может, по крайней мере, чему-то учиться у тех, кто более опытен. С другой стороны, возможность обучения не гарантирует результата: как говорится, нет хуже дурака, чем дурак с дипломом о высшем образовании.

Я лично знаю многих сатанистов, которые пришли к сатанизму самостоятельно, даже не зная ещё, что это именно сатанизм; самостоятельно достигли высокого уровня реализации сатанинских принципов в своей жизни. Самоинициация таких людей — это отлично. Но опять же — вызывает только недоумение какой-нибудь семнадцатилетний парень, который насмотрелся мистических фильмов, прочитал ЛаВея и самоинициировал себя в жрецы Сатаны и сыновья Антихриста (в среде девушек распространён интереснейший психологический феномен «невесты Сатаны», но это отдельная тема). Я не говорю, что этот парень не может следовать по Пути сатанизма. Но самоинициации ему противопоказаны во всех формах.

DC: Должен ли быть у Сатанизма, по Вашему мнению, институт жречества? Как будет осуществляться преемственность в жреческой среде? Существуют ли сейчас линии «учитель-ученик»?

D: Институт жречества должен быть. Более того — он уже есть, и довольно давно. Люди отнюдь не «созданы равными». Сатанисты — не исключение. Человек становится сатанистом тогда, когда начинает следовать по Пути. Но по этому Пути, как и по любому другому, можно продвинуться дальше или ближе. Кроме того, у всех различные возможности и таланты. Жрец, таким образом — это ближайший идеал сатаниста; человек, достигший определённого успеха на Пути. Это — наставник, к опыту которого можно обратиться. Но жрец — ни в коем случае не некий «посредник между сатанистом и Сатаной». Таких «посредников» сатанизму не нужно.

Сейчас существует множество мелких сатанинских организаций. Как правило, в них наличествует линия «ученик-учитель». Но практика в подобных организациях, в то же время, может быть очень различной. Мне трудно судить о том, как именно в той или иной организации осуществляется жреческая преемственность. Судя же по личному опыту, могу только сказать, что жрец избирал преемником того, кого считал достойным — основываясь исключительно на своём личном мнении.

DC: Возможно ли жрецу-сатанисту работать со жрецами других традиций? Если да, то при каких условиях? Будут ли они считаться своими/равными?

D: Сатанисту, и в особенности жрецу, возможно делать всё то, что он считает полезным для блага сатанизма. А возможно и не делать. Условия, на которых подобное сотрудничество считалось бы возможным, будут зависеть от конкретных обстоятельств.

По поводу равенства-неравенства… «Своими» считать кого-либо из жречества других традиций сатанисты не будут никогда. Реальность такова, что «своими» сатанисты не считают даже, как минимум, половину других сатанистов. «Равными»… это опять же зависит от ситуации, обстоятельств, конкретного сатаниста. Лично я — да, могу считать равными или превосходящими меня людей других убеждений.

DC: Считаете ли Вы возможным для сатаниста работать с продуктами монотеизма (например, Каббалой)? В какой части и почему?

D: Возможно всё — была бы польза. Впрочем, какая польза сатанисту от монотеизма и его продуктов — я представляю себе с трудом. А возможно ли сатанисту работать с таким продуктом монотеизма, как православная монашеская практика? Честно говоря, мне бы это в голову не пришло. И монотеизм, и его продукты — враждебны сатанизму. Для чего нам с этим работать, если у нас есть своё, и гораздо лучшее? Не то чтобы Сатана запрещает, нет. Но если сатаниста вдруг потянуло в монастырь или каббалу, то значит, он уже больше не сатанист.

DC: В язычестве и Телеме есть представления о смене эпох, их цикличности. Как Вы относитесь к подобного рода идеям и как представляете себе это?

D: В общем-то, отчасти я разделяю эти идеи. Я являюсь сторонником идеи «спиралевидного прогресса», при котором каждый «виток» (эпоха) повторяет предыдущий, но на качественно ином уровне.

DC: Есть ли вещи, которые Вы, по Вашему мнению, обязаны сделать за свою жизнь? Каковы Ваши жизненные цели и мечты?

D: В своей жизни я делаю то, что считаю нужным — но это не означает, что я обязан это делать. Моей единственной жизненной целью является самосовершенствование во всех смыслах этого слова. По поводу мечты… вряд ли это можно назвать мечтой. Скорее, «желаемым». Мне хотелось бы видеть иное общество, состоящее из иных людей — прежде всего, свободных от предрассудков и лжи. Насколько это достижимо — другой вопрос.

DC: Что Вы как сатанист можете пожелать человечеству и читателям «Апокрифа»?

D: И человечеству, и читателям, и сатанистам, и себе лично я могу пожелать только одного — побольше разумности.